человек уже ходил по луне, а зонтики остались зонтиками...
Начнём с того, что хэйанский период японской истории в фаворитах у Токи не пребывал ни единого дня. Начав своё знакомство с этой страной с лоскутной пестроты Мэйдзи, я полностью погряз в той эпохе и предшествующем ей периоде Бакумацу. Временами я честно пытался отвлекаться на Сэнгоку в благородных порывах знать историю не только в лицо, а и понимать откуда растут ноги. Проблема заключалась в том, что ноги у японской истории росли далеко не из Сэнгоку. Сэнгоку – это, скажем так, ещё только плечи. Которые покоятся на хэйанском туловище, уходящем куда-то в древние полумифические эпохи.
Собравшись с мыслями, в один, пожалуй, вполне неплохой день, Токи сиганул с высоты плеча "исторического человечка" вниз, приземлился в районе его пятки и начал постепенно карабкаться вверх. Об этом я вам уже рассказывал. Прочитанные мной книги по истории Древней Японии можно без особого труда найти в списке в эпиграфе. Изрядно запыхавшись, но взобравшись на всю высоту ног, я всё же устроил передышку, бодро по удобному, собранному из общеизвестных фактов и шаблонов хэйанскому хребту залез на обжитую голову и жил там в полном мире и согласии с собой, пока жажда приключений, знаний и просто шило, расположенное в не самом приспособленном для этого месте, не отправили меня вниз по хребту, чтобы дособирать, наконец, своего "исторического человечка". А то уродец выходил тот ещё: худые, костлявые ноги (ибо я не проникся древней историей и не имел достаточно знаний на построение "мышечной массы"); голый хребет и рёбра, с которых вниз, аки шторы, свисают лоскуты кожи; громоздящиеся на всём этом неравномерно прокачанные плечи, неловко управляющиеся с держащими меч и лук руками; выходящая из этих плеч на удивление нормального вида шея и голова с хомячьими щеками, но снесенной макушкой, через которую можно наблюдать формирование зачатков мозга.
Если вы всё это визуализировали, я вам не завидую, господа.
Что же я вынес для себя из этой плачевной картины? Что знания были рождены не для того, чтобы выступать в шоу уродов. Знания должны работать. А чтобы работать, физическая подготовка должна им это позволять. Так что решение дособирать человечка было весьма своевременным – разбухшие щёки грозили утянуть за собой всю голову и, теряя на лету те самые зачатки мозга, переломить беззащитный хребет, дабы последний не мешал свободному падению.
Спасатель собственного знания Токи поспешил на помощь…
И начал он с того, что любой человеческий (и ему подобный) организм за долгие века эволюции приучился запасать на случай всяких угроз и катаклизмов (как раз наш случай) – жирка. То есть с лёгкой художественной литературы. Книга Повесть о втором советнике Хамаммацу. Дворец в Мацура была снята с полки.
Стоит, опять же, заметить, что литература это жанра явно не моего: много чувств и эмоций, ни единой интересной мысли, всюду в страшных количествах понатыканы стихи, да ещё и концовки приличной нет, - ответственная за удовольствия часть Токи по этому поводу возмущалась весьма активно. Однако сложить представление о хэйанской эпохе через типичную её литературу можно весьма быстро и сети при этом забросить во множество направлений. Не забывая, разумеется, что произведения художественные, а потому являются вымыслом, - парировала часть, ответственная за знания. Рассудило их, надо думать, предисловие к книге, которое я традиционно прочитал после основного текста. Победа в споре оказалась за стороной, ответственной за знания. И поскольку чем более что-то абсурдно, глупо и нелепо, тем лучше оно остается в памяти, данные к эпохе в предисловии с примерами из только что прочитанных произведений пояснения начали постепенно оплетать мышечным каркасом хребетные кости и оцеплять побулькивающий под кожей жир.
И да-да, я знаю, что нарушаю все мыслимые законы физиологии. Однако до тех пор, пока меня занимает это занятие, я склонен игнорировать все намёки на невозможность происходящего. Оно, в конце концов, и так никогда ни с кем не происходило
Читать хэйанскую литературу и не читать сотни сносок с пояснениями – дело практически бесполезное. Так что продравшись сквозь дебри нескольких сотен развернутых комментариев, Токи окончательно почувствовал себя героем и на каждое утро следующих пяти-семи дней в лучших традициях барона Мюнхгаузена запланировал по подвигу. Иначе назвать процесс чтения книги, содержащей 1418 сносочных комментариев у меня язык не поворачивается. Но записать название я ещё могу: Orientalia et Classica Вып. XXIV. Япония в эпоху Хэйан (794-1185) Хрестоматия. Составление, введение, перевод с древнеяпонского и комментарии М. В. Грачева
Книга представляет собой сборник переводов разнообразных документов хэйанской эпохи, для полноты ощущений выстроенных составителем в хронологической последовательности. А чтобы читатель не вздумал заскучать, а заодно провёл время с наибольшей пользой, видовое разнообразие представленных документов detected.
Однако примерно до середины книги спасти её от роли моего личного карманного пыточного устройства не могло ничто (потом чуда не произошло, я просто привык). Одно листание туда-сюда из начала в конец, от основного текста к сноскам такой длины, что основное содержание за время их прочтения успевало напрочь испариться из поистине краткой краткосрочной памяти, стоило многого. А был же ещё сохраненный старый стиль письма и полное непонимание надобности составления таких документов и отправления их кому бы то ни было. Хотя, может, хэйанское чиновничество не покладая кистей трудилось на благо грядущих поколений историков.
Но это всё ничего, картинка постепенно складывалась, ведь даже отсутствие информации – это информация. Слегка покрывшийся мышцами скелет начал лучше поддерживать на своих местах плечи и щекастую голову, которая уже не порывалась отделиться от казавшегося ей бесполезным туловища и начать самостоятельное существование. Токи закрыл книгу и понял, что всё хорошо. Была бы это книга-инквизитор, он бы не выжил. А он вот, живой, здоровый и с несколько очеловеченным "историческим человечком" в придачу. Это-то и значит – всё хорошо. А в некоторые моменты и вовсе прекрасно. Сами смотрите:
Комментарий 774: "сравнение коня с драконом восходит к "Чжоу ли", где говорится, что "конь выше чем 8 чи (1,8 м) называется "дракон"." Так вот, возвращаясь к щекастой нашей голове. Может, назвав Сакамото Рёму Рёмой, родители просто хотели, чтобы он вырос большим и сильным? А то драконь, драконь…
Собравшись с мыслями, в один, пожалуй, вполне неплохой день, Токи сиганул с высоты плеча "исторического человечка" вниз, приземлился в районе его пятки и начал постепенно карабкаться вверх. Об этом я вам уже рассказывал. Прочитанные мной книги по истории Древней Японии можно без особого труда найти в списке в эпиграфе. Изрядно запыхавшись, но взобравшись на всю высоту ног, я всё же устроил передышку, бодро по удобному, собранному из общеизвестных фактов и шаблонов хэйанскому хребту залез на обжитую голову и жил там в полном мире и согласии с собой, пока жажда приключений, знаний и просто шило, расположенное в не самом приспособленном для этого месте, не отправили меня вниз по хребту, чтобы дособирать, наконец, своего "исторического человечка". А то уродец выходил тот ещё: худые, костлявые ноги (ибо я не проникся древней историей и не имел достаточно знаний на построение "мышечной массы"); голый хребет и рёбра, с которых вниз, аки шторы, свисают лоскуты кожи; громоздящиеся на всём этом неравномерно прокачанные плечи, неловко управляющиеся с держащими меч и лук руками; выходящая из этих плеч на удивление нормального вида шея и голова с хомячьими щеками, но снесенной макушкой, через которую можно наблюдать формирование зачатков мозга.
Если вы всё это визуализировали, я вам не завидую, господа.
Что же я вынес для себя из этой плачевной картины? Что знания были рождены не для того, чтобы выступать в шоу уродов. Знания должны работать. А чтобы работать, физическая подготовка должна им это позволять. Так что решение дособирать человечка было весьма своевременным – разбухшие щёки грозили утянуть за собой всю голову и, теряя на лету те самые зачатки мозга, переломить беззащитный хребет, дабы последний не мешал свободному падению.
Спасатель собственного знания Токи поспешил на помощь…
И начал он с того, что любой человеческий (и ему подобный) организм за долгие века эволюции приучился запасать на случай всяких угроз и катаклизмов (как раз наш случай) – жирка. То есть с лёгкой художественной литературы. Книга Повесть о втором советнике Хамаммацу. Дворец в Мацура была снята с полки.
Стоит, опять же, заметить, что литература это жанра явно не моего: много чувств и эмоций, ни единой интересной мысли, всюду в страшных количествах понатыканы стихи, да ещё и концовки приличной нет, - ответственная за удовольствия часть Токи по этому поводу возмущалась весьма активно. Однако сложить представление о хэйанской эпохе через типичную её литературу можно весьма быстро и сети при этом забросить во множество направлений. Не забывая, разумеется, что произведения художественные, а потому являются вымыслом, - парировала часть, ответственная за знания. Рассудило их, надо думать, предисловие к книге, которое я традиционно прочитал после основного текста. Победа в споре оказалась за стороной, ответственной за знания. И поскольку чем более что-то абсурдно, глупо и нелепо, тем лучше оно остается в памяти, данные к эпохе в предисловии с примерами из только что прочитанных произведений пояснения начали постепенно оплетать мышечным каркасом хребетные кости и оцеплять побулькивающий под кожей жир.
И да-да, я знаю, что нарушаю все мыслимые законы физиологии. Однако до тех пор, пока меня занимает это занятие, я склонен игнорировать все намёки на невозможность происходящего. Оно, в конце концов, и так никогда ни с кем не происходило
Читать хэйанскую литературу и не читать сотни сносок с пояснениями – дело практически бесполезное. Так что продравшись сквозь дебри нескольких сотен развернутых комментариев, Токи окончательно почувствовал себя героем и на каждое утро следующих пяти-семи дней в лучших традициях барона Мюнхгаузена запланировал по подвигу. Иначе назвать процесс чтения книги, содержащей 1418 сносочных комментариев у меня язык не поворачивается. Но записать название я ещё могу: Orientalia et Classica Вып. XXIV. Япония в эпоху Хэйан (794-1185) Хрестоматия. Составление, введение, перевод с древнеяпонского и комментарии М. В. Грачева
Книга представляет собой сборник переводов разнообразных документов хэйанской эпохи, для полноты ощущений выстроенных составителем в хронологической последовательности. А чтобы читатель не вздумал заскучать, а заодно провёл время с наибольшей пользой, видовое разнообразие представленных документов detected.
Однако примерно до середины книги спасти её от роли моего личного карманного пыточного устройства не могло ничто (потом чуда не произошло, я просто привык). Одно листание туда-сюда из начала в конец, от основного текста к сноскам такой длины, что основное содержание за время их прочтения успевало напрочь испариться из поистине краткой краткосрочной памяти, стоило многого. А был же ещё сохраненный старый стиль письма и полное непонимание надобности составления таких документов и отправления их кому бы то ни было. Хотя, может, хэйанское чиновничество не покладая кистей трудилось на благо грядущих поколений историков.
Но это всё ничего, картинка постепенно складывалась, ведь даже отсутствие информации – это информация. Слегка покрывшийся мышцами скелет начал лучше поддерживать на своих местах плечи и щекастую голову, которая уже не порывалась отделиться от казавшегося ей бесполезным туловища и начать самостоятельное существование. Токи закрыл книгу и понял, что всё хорошо. Была бы это книга-инквизитор, он бы не выжил. А он вот, живой, здоровый и с несколько очеловеченным "историческим человечком" в придачу. Это-то и значит – всё хорошо. А в некоторые моменты и вовсе прекрасно. Сами смотрите:
Комментарий 774: "сравнение коня с драконом восходит к "Чжоу ли", где говорится, что "конь выше чем 8 чи (1,8 м) называется "дракон"." Так вот, возвращаясь к щекастой нашей голове. Может, назвав Сакамото Рёму Рёмой, родители просто хотели, чтобы он вырос большим и сильным? А то драконь, драконь…