человек уже ходил по луне, а зонтики остались зонтиками...
О правде и прошлом Арчера
- А где Джек?
- Сошел ночью.
- Но я даже не…
- Ни. Ничего страшного. Потому что ты всё равно НИ-никогда его больше не увидишь. Кстати, он тебе письмо оставил. С пометкой "ни за что не показывай Арчу". И положил на стол специально, чтобы я заметил. Так что полагаю, он просто хотел, чтобы ты прочитал его вслух.
- Читать? – с нетерпеливой надеждой в голосе осведомился Шин.
Арчер кивнул.
"Во-первых, парень, я хотел тебе сказать, что из некоторых людей Ветра потом получаются неплохие люди Времени. Потому как, помня прошлый опыт, эти чудаки нигде не задерживаются, не связывают себя знакомствами и обязательствами. И как сторонние наблюдатели могут потом считать чужое время. Но это тебе на будущее, ты сперва Ветром настоящим стань. Кстати, если вдруг не сообразишь сам, у Ветра в бутылке есть 2 способа выбраться наружу: открыть бутылку или её разбить. И уж прости, но сказать, что выбирать тебе, я не могу.
А теперь к делу, потому как за мной эта дурацкая привычка водится ровно так же, как и за моим горе-строителем. Правда, в чём-то мы и отличны. Затем он меня и построил, а потом подпалил, в общем-то. Но рассказать я тебе хотел не об этом.
Вообще-то то, что Арч рассказывал вечером – НЕ правда. Большое "не" и маленькое "правда", если ты ещё не разучился внимательно читать. Хотя ты хороший, ты всё правильно прочитаешь, я в тебя верю. Но вообще это просто потому, что в "не" я всё же несколько уверен, а правда – понятие слишком растяжимое и вообще не самое классное, потом как-нибудь сам это поймёшь.
Так вот, Арч искренне уверен, что рассказал он нам кусочек своего прошлого. Проблема в том, что Арч настолько замечательное существо без своего_собственного_прошлого, что у него в голове таких вариантов себя прежнего наберётся не одна сотня. И он во все в них верит, и никак не может выбрать один действительно настоящий.
Хотя с другой стороны, я ведь тебе сейчас тоже не чистую правду говорю. Не от вредности излишней, чес-слово, банально потому, что сам всё до конца не знаю. Но когда-то у Арча прошлое было. То, что тогда Арч был не совсем Арчем – другое дело, но это мы упустим, пока я тебя окончательно не запутал. Потом сам всё поймёшь. Оба потом поймёте.
Так, всё, завязываем с лирикой. То, что рассказывал Арч – НЕ правда. Хотя… Знаешь, я вот теперь и сам не уверен. Но то, о чём я пишу ниже, точно было на самом деле. Где и когда – не так важно. Если всё хорошо, Арч и сам вспомнит детали. Если нет, что ж, значит ещё просто не время. Потому что ровно так же, как теперь он хочет понять, кто он и кем был, раньше он очень сильно хотел это забыть.
Плохие дни он из календаря вычитал. В прошлом году дней насчиталось 287, в позапрошлом 306, а в этом было вычеркнуто уже 154. А на дворе август.
В глубине души он надеялся, что у судьбы проснётся совесть, и она компенсирует ему растраченное без радости время. Но у судьбы были дела поважнее, кроме того, её никто не уведомил о том, что сама того не зная, она, видите ли, взяла обязательство о предоставлении безоблачной счастливой жизни какому-то неблагодарному оболтусу.
Тогда он возненавидел жизнь в этом городе. Спасался тем, что спать там мог сутки напролёт. Таких снов он не видел нигде. В некоторой степени потому, что стоило ему ненадолго оказаться за пределами города, жизнь приобретала краски и звуки, и вместо сна он лишь часов на 5-6 в сутки проваливаться в пустоту. Проблема состояла в том, что он никак не мог оставить этот город навсегда.
А город дразнил его снами. Снами о потерянных друзьях и необретенных возлюбленных. Снами о любимых местах, вкуснейших блюдах и потерянных вещах. Снами о том, чего никогда не произойдёт и о том, что имело все шансы оказаться чертовски приятной реальностью.
Каждый сон оканчивался как кошмар, но каждую ночь он снова с нетерпением ждал времени его прихода. Однажды он понял, что проще сойти с ума.
С тех пор большую часть своего бодрствования он готовился к исчезновению: избавлялся от вещей, доделывал дела, прощался с людьми. Но дела всё никак не хотели заканчиваться, а только начинались и начинались, с некоторым минимумом вещей расстаться он так и не смог, а люди то и дело ужасно некстати говорили "привет" и окончательно портили все планы. Четвёртый год он никак не мог исчезнуть.
Так, подъезжаем к какой-то станции. Пойду-ка я прогуляюсь по неизвестности. Доброй дороги!
P.S. Вот кстати да, Арч, раз уж ты всё равно это слушаешь – я же знаю, что ты слушаешь. Не ухмыляйся! Я ужасно рад, что ты никогда не станешь сказочником. Ты, конечно, шикарный рассказчик, лучший из всех, что я слышал, но твоя фантазия тяжело и неизлечимо больна тем, что происходило с тобой на самом деле."
