Я обещал вам книжку, господа, чтобы вы не совсем заскучали за записками о "лондонском послевкусии"? Так вот сегодня мы с вами её и рассмотрим.
Вторая половина той самой книги с (очень сезонными) момиджи на обложке, о первом авторе которой я уже немного рассказывал. И если в прошлый раз говорил я действительно больше об авторе и культурно-историческом контексте, в очередной раз прокручивая и связывая всё это в собственной голове, то сегодня буду рассказывать исключительно о затронутых идеях и развёрнутых мыслях, поскольку книжку, позволившую бы мне осветить феномен "эта" в японском обществе, я, побывав в букинистике, поворотив носом, обошёл стороной. Подумаешь, "парии в японском обществе", больно интересно. Постфактум, разумеется, оказалось, что интересно. Более того, очень интересно, и если томик дождётся моего следующего визита, непременно вам, господа, и про "эта" расскажу. Но не сегодня, даже не просите)
А начнём мы, как водится, с прописной истины. Токи такие в некотором роде любит, потому что очень уж удобно от них отталкиваться и приходить к каким-нибудь другим, не менее, впрочем, прописным. Зато сама эта напоминающая паутину система впечатляет. Ведь от одной прописной истины всегда можно найти путь к другой, а завязав на какой-либо из ниток дополнительный узел, вы имеете возможность внести в систему новый элемент, который, между тем, всегда там находился.
"Все люди разные, и все люди одинаковы" – этакие себе весы. С этой точки мы сегодня и отправимся в путь. Потому как распоряжаются этими весами так похожие в своем разнообразии люди тоже совершенно по-разному. Кто-то напрочь отрицает первую часть, кто-то вторую, другие же признают право обеих "чаш" на существование и лишь меняют приоритет/ процент/ угол наклона каждой из них – тут уж как вам больше нравится. Но есть, на удивление, ещё и те, за кого массу гирь на весах определяют другие. За таких, как "эта" когда-то давно всё решили. "Эта" – не такие, как люди, а потому не должны, да что там, не могут включаться в жизнь обычных людей. Табу. И с сознанием без их воли сделанного выбора, большинство из них смиряются и никак не пытаются заявить о том, что из цитаты слов не вырывают, она действительна вся и распространяется на всех. Молчат.
Но вспомнив истину о том, что нельзя равнять всех под одну гребёнку, продолжим идти дальше. Всегда найдётся тот, кто промолчит и будет соблюдать запрет, всегда найдётся тот, кто громко заявит свой протест, сыщется и тот, кто молчаливо будет нарушать, боясь быть пойманным и раскрытым. Потому что партизаны и разведчики ценятся только на войне. В мирное время жить "не своей" жизнью – значит обманывать всё общество, а общество такого не прощает. Хотя, ну его, это общество, а вот себя обманывать неприятно, да и ужасно муторно. А потому счастливыми таких людей назвать сложно.
Вспомним ещё одну прописную строчку (на сегодня последнюю, не вздыхайте) о том, что выбор лично за себя каждый делает сам. Некоторые пытаются решать за других, третьи предпочитают передавать своё право первому встречному, но мы, господа, сегодня не об этом. А о том, что молчун всегда может заговорить, партизан имеет возможность раскрыться. Даже две возможности: самостоятельно или третьими лицами. Второй способ всегда несёт с собой позор, стыд, потерю уважения и интереса и прочие неблагоприятные последствия, первый же можно подать в разной посуде, отчего последствия его могут быть так же разнообразны, как количество дизайнерских решений для простого блюдца.
А теперь вернёмся к первой нашей истине – все люди одинаковы в возможности сделать шаг. Но поскольку все они стоят в разных точках земли, шаг их будет различен по направлению, протяженности и последствиям. Кто-то ступит на вершину горы, кто-то сорвётся в пропасть, кто-то лишь немного промочит ноги в луже. Кроме того, у каждого шагающего выбор начинается ещё на том самом этапе, когда он решает, шагать или не шагать.
И если уж решил не шагать, то не следует столбу жаловаться на слабый ветер.