человек уже ходил по луне, а зонтики остались зонтиками...
Кого у нас только последним самураем не называли, и Окиту, и Хи-сана, и ... Теперь господа добрались до Сайго. Марк Равина "Последний самурай. Жизнь и смерть Сайго Такамори - человека, изменившего ход японской истории". К слову, ход истории в те времена меняло ну уж очень много интересного народу, так что и тут господа авторы-писатели загнули.
Книга являет собой столь нелюбимую мной биографию (Бакумацу, понятное дело, является исключением и биографии местных деятелей оре читать вовсе даже не отказывается), сдобренную приличным количеством лирических (но весьма познавательных, стоит заметить) отступлений, горсткой авторских рассуждений и несколькими старыми фотографиями. Немного странным мне показалось то, что не так часто мелькали на страницах имена Рёмы, Шинсена и иже с ними (шинсен даже и не мелькал), светился только Окубо, да и то на заднем плане. О союзе Сацума - Тёсю разве что слово замолвли, зато на каждом шагу рассказывали о том, как Сайго любил охоту, рыбалку и страну за компанию, о том, что был он большим во всех смыслах слова человеком и о том, как много шума наделала его голова, а точнее её отсутствие.
А читается книга на удивление легко, наверное, благодаря своей художественности и диалогу с читателем. Развеиваются легенды о Сайго, приводятся факты, его стихи, мысли, воспоминания друзей. Да, к слову о том, как трудно быть великой личностью.
"С каждым пересказом самообладание Сайго становилось всё более полным, его монолог, обращенный к Бэппу, всё более длинным, а напряженность этой сцены всё более интенсивной. ... Невзирая на физиологию, традиция требовала, чтобы Сайго сел на раздробленное бедро и спокойно попросил Бэппу помочь ему умереть. Сайго был легендой, и японские СМИ решили тиражировать легенду, а не реального человека."
Книга являет собой столь нелюбимую мной биографию (Бакумацу, понятное дело, является исключением и биографии местных деятелей оре читать вовсе даже не отказывается), сдобренную приличным количеством лирических (но весьма познавательных, стоит заметить) отступлений, горсткой авторских рассуждений и несколькими старыми фотографиями. Немного странным мне показалось то, что не так часто мелькали на страницах имена Рёмы, Шинсена и иже с ними (шинсен даже и не мелькал), светился только Окубо, да и то на заднем плане. О союзе Сацума - Тёсю разве что слово замолвли, зато на каждом шагу рассказывали о том, как Сайго любил охоту, рыбалку и страну за компанию, о том, что был он большим во всех смыслах слова человеком и о том, как много шума наделала его голова, а точнее её отсутствие.
А читается книга на удивление легко, наверное, благодаря своей художественности и диалогу с читателем. Развеиваются легенды о Сайго, приводятся факты, его стихи, мысли, воспоминания друзей. Да, к слову о том, как трудно быть великой личностью.
"С каждым пересказом самообладание Сайго становилось всё более полным, его монолог, обращенный к Бэппу, всё более длинным, а напряженность этой сцены всё более интенсивной. ... Невзирая на физиологию, традиция требовала, чтобы Сайго сел на раздробленное бедро и спокойно попросил Бэппу помочь ему умереть. Сайго был легендой, и японские СМИ решили тиражировать легенду, а не реального человека."