человек уже ходил по луне, а зонтики остались зонтиками...
Господа, меня затянуло) И произведению неопределенного объема в диалогах быть. Рабочим названием для него стало "Бродячее время", оре не поленился даже создать отдельный тег для записей, и на данный момент уже имеются четыре части. Сейчас перед вами третья из них.
Хотя вообще-то, не бойтесь) Ребята мирные и совершенно не кусаются. Они просто думают мои мысли в диалогах. Я уже говорил, мне так намного проще.
- И куда мы теперь отправимся? – впрыгнув в вагон уже отправляющегося поезда, поинтересовался Рик.
- Не имею ни малейшего понятия. Но если ты соблаговолишь освободить мою ногу от пребывания на ней своей тушки, мы пойдем и спросим у проводника маршрут.
- Оу, - парень поспешно снял ногу с ботинка товарища, - а я-то думаю, чего это пол такой неровный, - он почесал затылок и глупо улыбнулся. – Идем?
Через несколько минут они уже удобно расположились в купе и, закрыв дверь от лишних ушей, снова смогли говорить свободно.
- Так значит Кённигсберг – Зальцбург, - рассуждал Джи. – Едем до конечной – думаю, именно этот город нам сейчас и нужен. А соответственно и два немецких имени.
Назойливое вагонное радио пропело "Like Kafka wrote, I sing my notes…"
- А что это Кафка про нос написал? – отреагировал на фразу Рик, разобрав "I seen my nose". Впрочем, это было простительно – Джи и тот понял верные слова не сразу. – Я такого не помню.
- Ни строчки, Рик, ни строчки. Там, кстати, вовсе не про нос и поется, а про записи. Но далась тебе эта песня. – Он поднялся и выключил динамик – Джи слушал музыку исключительно в ночных кофейнях.
- Ну вот, опять в тишине ехать, - пробурчал Рик. – А кстати, это мысль! Давай будем Йозефом и Грегором. Ты кем хочешь?
- Два безвременно, бесследно и бессмысленно сгинувших персонажа – как мило, - хмыкнул Джи. – Ты хочешь, чтобы это была наша последняя поездка?
- Нет, конечно! Но имена ведь хорошие. И вполне себе немецкие, кстати.
- Хорошие. И смысл у них неплохой. Но раз уж ты вспомнил их в данном контексте, что угодно, только не они.
- Не так уж мало людей с такими именами ходит. И ничего, все живы, - Рик немного помедлил, - вроде как. А причем тут контекст?
- Если бы все тезки погибших персонажей умирали, мир бы давно опустел. Просто нормальные, - он подчеркнул это слово, - люди называют детей не в честь погибших от яблока тараканов, а в честь дедушек, королей, артистов, да хоть гномов. Только выбирают не глупо погибших, а успешных и знаменитых. Хотя глупость это, конечно, в честь людей называть…
В окно заглянуло предзакатное солнце и словно бы притянуло к себе взгляд Джи. Каждый раз он невольно смотрел на правильной полукруглой формы костер заката, сам не понимая, зачем и почему это делает. Но он никогда не признавался в этом ни Рику, ни, по возможности, даже самому себе. Ссылался на тренировку концентрации внимания.
- Но ты мне так и не объяснил, причем тут контекст, - потряс его за плечо неугомонный попутчик. – Мне же интересно, почему я пару дней не могу побыть Грегором.
- Потому что. – Оборвал Джи. – Потому что если хочешь, чтобы корабль доплыл, не называй его Камнем, не называй собаку волком, а жизнь смертью. Не называй в честь безвременно бессмысленно ушедшего и не исчезнешь сам. Ясно?
- Ясно, - виновато ответил Рик.
- И вообще, что ты носишься со своим Кафкой?!
Джи никогда не выходит из себя, - всегда думал Рик, - он холоден и спокоен наедине с собой, но мастерски играет любой типаж на людях. Он безэмоционален и живет лишь непрерывной мыслью. Но смотря в этот момент на друга, парень понимал, что совершенно того не знает. Он даже не понимал, что могло его так задеть. Ведь это просто книги, хорошие книги.
- Знаешь, - решил он развеять обстановку, - я его когда-то начитался и понял, что если не свихнешься в процессе, потом жизнь полюбишь до одури. Так что он, Кафка, можно сказать, сделал меня таким неунывающим оптимистом. Вот и ношусь теперь с ним. Считай, религия у меня такая, - Рик располагающе улыбнулся приятелю.
- Я надеюсь, ты запомнил про имена всё, что следовало? – всё ещё недовольно спросил Джи.
- Угу, - кивнул провинившийся, - не привязывать к контексту, иначе невольно в него вплетешься.
- А Кафка и вовсе чехом был, - дополнил его вернувшийся в привычно-отстраненное, но удивительно успокаивающее состояние Странник. – А теперь придумай нам пару имен без контекста. – И он вновь невольно обратил взгляд к исчезающему в окне солнцу.
- Аксель и Конрад, идет? – спустя некоторое время спросил Рик.
Джи не отрывая взгляд от почти скрывшегося за горизонтом солнца кивнул.
- В таком случае, я спать. Это же надо – четыре идеи за день! Устал, как… - он зевнул. – В общем, спокойной ночи, Конрад, - он привычно принялся забираться на верхнюю полку.
- Внизу, Акс, - послышалось в ответ, - я не собираюсь начинать каждое утро с починки стола.
Хотя вообще-то, не бойтесь) Ребята мирные и совершенно не кусаются. Они просто думают мои мысли в диалогах. Я уже говорил, мне так намного проще.
О способе выбора имени, религии оптимиста и смене полок
- И куда мы теперь отправимся? – впрыгнув в вагон уже отправляющегося поезда, поинтересовался Рик.
- Не имею ни малейшего понятия. Но если ты соблаговолишь освободить мою ногу от пребывания на ней своей тушки, мы пойдем и спросим у проводника маршрут.
- Оу, - парень поспешно снял ногу с ботинка товарища, - а я-то думаю, чего это пол такой неровный, - он почесал затылок и глупо улыбнулся. – Идем?
Через несколько минут они уже удобно расположились в купе и, закрыв дверь от лишних ушей, снова смогли говорить свободно.
- Так значит Кённигсберг – Зальцбург, - рассуждал Джи. – Едем до конечной – думаю, именно этот город нам сейчас и нужен. А соответственно и два немецких имени.
Назойливое вагонное радио пропело "Like Kafka wrote, I sing my notes…"
- А что это Кафка про нос написал? – отреагировал на фразу Рик, разобрав "I seen my nose". Впрочем, это было простительно – Джи и тот понял верные слова не сразу. – Я такого не помню.
- Ни строчки, Рик, ни строчки. Там, кстати, вовсе не про нос и поется, а про записи. Но далась тебе эта песня. – Он поднялся и выключил динамик – Джи слушал музыку исключительно в ночных кофейнях.
- Ну вот, опять в тишине ехать, - пробурчал Рик. – А кстати, это мысль! Давай будем Йозефом и Грегором. Ты кем хочешь?
- Два безвременно, бесследно и бессмысленно сгинувших персонажа – как мило, - хмыкнул Джи. – Ты хочешь, чтобы это была наша последняя поездка?
- Нет, конечно! Но имена ведь хорошие. И вполне себе немецкие, кстати.
- Хорошие. И смысл у них неплохой. Но раз уж ты вспомнил их в данном контексте, что угодно, только не они.
- Не так уж мало людей с такими именами ходит. И ничего, все живы, - Рик немного помедлил, - вроде как. А причем тут контекст?
- Если бы все тезки погибших персонажей умирали, мир бы давно опустел. Просто нормальные, - он подчеркнул это слово, - люди называют детей не в честь погибших от яблока тараканов, а в честь дедушек, королей, артистов, да хоть гномов. Только выбирают не глупо погибших, а успешных и знаменитых. Хотя глупость это, конечно, в честь людей называть…
В окно заглянуло предзакатное солнце и словно бы притянуло к себе взгляд Джи. Каждый раз он невольно смотрел на правильной полукруглой формы костер заката, сам не понимая, зачем и почему это делает. Но он никогда не признавался в этом ни Рику, ни, по возможности, даже самому себе. Ссылался на тренировку концентрации внимания.
- Но ты мне так и не объяснил, причем тут контекст, - потряс его за плечо неугомонный попутчик. – Мне же интересно, почему я пару дней не могу побыть Грегором.
- Потому что. – Оборвал Джи. – Потому что если хочешь, чтобы корабль доплыл, не называй его Камнем, не называй собаку волком, а жизнь смертью. Не называй в честь безвременно бессмысленно ушедшего и не исчезнешь сам. Ясно?
- Ясно, - виновато ответил Рик.
- И вообще, что ты носишься со своим Кафкой?!
Джи никогда не выходит из себя, - всегда думал Рик, - он холоден и спокоен наедине с собой, но мастерски играет любой типаж на людях. Он безэмоционален и живет лишь непрерывной мыслью. Но смотря в этот момент на друга, парень понимал, что совершенно того не знает. Он даже не понимал, что могло его так задеть. Ведь это просто книги, хорошие книги.
- Знаешь, - решил он развеять обстановку, - я его когда-то начитался и понял, что если не свихнешься в процессе, потом жизнь полюбишь до одури. Так что он, Кафка, можно сказать, сделал меня таким неунывающим оптимистом. Вот и ношусь теперь с ним. Считай, религия у меня такая, - Рик располагающе улыбнулся приятелю.
- Я надеюсь, ты запомнил про имена всё, что следовало? – всё ещё недовольно спросил Джи.
- Угу, - кивнул провинившийся, - не привязывать к контексту, иначе невольно в него вплетешься.
- А Кафка и вовсе чехом был, - дополнил его вернувшийся в привычно-отстраненное, но удивительно успокаивающее состояние Странник. – А теперь придумай нам пару имен без контекста. – И он вновь невольно обратил взгляд к исчезающему в окне солнцу.
- Аксель и Конрад, идет? – спустя некоторое время спросил Рик.
Джи не отрывая взгляд от почти скрывшегося за горизонтом солнца кивнул.
- В таком случае, я спать. Это же надо – четыре идеи за день! Устал, как… - он зевнул. – В общем, спокойной ночи, Конрад, - он привычно принялся забираться на верхнюю полку.
- Внизу, Акс, - послышалось в ответ, - я не собираюсь начинать каждое утро с починки стола.