Про Драконя 26 & 27

Эпизод 26. Сайго Кичиноскэ

Наконец, Рёме пришла пора познакомиться с Сайго - именно это советует ему Кацу, стоя перед воротами уже закрывшейся Академии. Сайго же в то время был Военным Советником Сацума. Хотя на самом деле тут всё гораздо веселее: в ансабе Сайго - Satsuma Army advisor, при этом Кацу говорит Gun no sanbou, т.е. 軍の参謀 - staff oficer of the army, что скорее штабной офицер, но дальше начинается полная путаница с должностями, чего я крайне не люблю. А потому было решено следовать ансабу - суть должности такое название раскрывает, при этом специальных знаний для понимания не требует. Но пару минут спустя Сайго представляет уже Ятаро, который говорит 軍の総司令官 - gun no sousjireikan - commander-in-chief - главнокомандующий армии, чему следует (я ещё раз скажу, что у нас были прекрасные ансаберы) ансаб, которому последовали мы, вследствие чего Сайго обзавёлся второй должностью - Командующий армии Сацума.

Про Сайго, закрытие Академии и отравленные мандзю

Сайго сидит с простреленной во время инцидента у ворот Хамагури ногой, болтает с Рёмой про Бута-химэ (Принцессу свинку). Уверен, что где-то уже видел про эту прынцессу пару слов, но никак не могу вспомнить, где именно.
А Рёма плавно переводит разговор на любимую тему "Давайте жить дружно", на что Сайго, принявший совсем другой вид (о чём позже), спрашивает, а держал ли Рёма хоть раз в руках ружьё? Дальше чуть упущу и процитирую:
Сакамото-сан, вы, должно быть, поддерживаете Тёсю?
- Я поддерживаю японский народ.
- "Поддерживаю японский народ"?! Вот уж и правда ответ ученика Кацу-сэнсэя. Только вот для меня Сацума всегда на первом месте. Потому что я человек из Сацума. И для Сацума что Тёсю, что Тоса, или даже Токугава - грозные враги. И в одно слово "Япония" скомкать всех нас вместе, как хочет Кацу-сэнсэй, думаю я, ужасно наивно.

И на фоне этого Сайго куда более интересно получить в своё распоряжение тренированных моряков. На том разговор и был закончен, оставалось лишь обдумать его результаты.

Меж тем весть о закрытии Академии и снятии Кацу с поста дошла уже и до Тоса, а сам Кацу после вдохновляющей на свершения речи попрощался с учениками.

И все постепенно расходятся по домам. Остаются только даппан-гуми - беглые ронины: Рёма, Кондо Чёджиро, Муцу Ёноскэ, Савамура Сонодзё, Такамацу Таро и Чия Тораноскэ.

Не то Рёма своим энтузиазмом уже тогда повлиял на решение Сайго, не то у Бакуфу действительно была острая нехватка финансовых и военных ресурсов (она, в общем-то, и до того была, но видимо окончательно дошла до точки), но планровавшийся ранее поход против Тёсю был отменен. Вместо этого вести мирные переговоры с бунтующим кланом отправится Сайго, сам предложивший себя на эту роль, хоть дело было и опасное. Местный Сайго по этому поводу лишь полушутя говорит, что не тронут самураи невооруженного переговорщика, хотя если что, он за Сацума жизнь отдать не против, в то время как Моррис, полагаю, этот поступок Сайго трактовал бы однозначно как очередной самоубийственный шаг, не достигший смерти.
А Бакуфу, потерявшее одних сильных единомышленников, начинает искать других, коих и находит в лице Франции, на которую начинает во всём полагаться.

Мы же пока возвращаемся в Тоса к Ятаро, Идзо и отравленным мандзю. Мне очень понравилось, как эту ситуацию обыграли. Во-первых, её показали глазами всех участников (Такэчи, Ятаро, Идзо), во-вторых, подключили к сюжету семью Ятаро, чтобы рассмотреть все возможные варианты действий и их причины, а затем воплотили одно единственное решение, которое принесёт свои определенные последствия, оставив при этом зрителю достаточно простора для обдумывания прочих вариантов и заключения, какой же из них был наиболее верным.

Занавес. Экскурсия про Окаду Идзо. Оказывается, у Идзо был ещё и пистолет.

Эпизод 27. Великий обман Рёмы

Рёма вот уже вторую серию как думает над предложением Сайго. В начале этого эпизода он спросит о сацумцах у О'Тосэ, а потом попробует мыслить вслух перед товарищами по даппан-гуми. На вопрос, что же представляет из себя Сайго, который может дать беглым ронинам работу, Рёма, сложив из мыслей нечто связное, ответит: "Легкий удар получит мягкий отклик, сильный выпад встретит жесткий отпор." Оказывается, подобные слова Рёма действительно произнёс. В прекрасной книжке про Муцу (посмотрите по тегу "Mutsu Munemitsu", если кто пропустил) говорится следующее:
When Sakamoto returned to Edo, he remarked, “Saigo is an extraordinary man. In fact, he is like a large temple bell. Strike it lightly, and it rings softly. Strike it hard, and it resounds thunderously.” By this he meant that while Saigo respected and practiced minute details and formalities, he also had an excellent grasp of the big picture and could address any issue with
discernment." Когда Сакамото вернулся в Эдо, он заметил: "Сайго - выдающийся человек. Он как большой храмовый колокол. Ударь его легко, и он прозвонит тихо. Ударь сильно - и зазвучит оглушительно". Под этим он подразумевал, что Сайго отдаёт должное сиюминутным деталям и формальностям, но одновременно превосходно схватывает общую картину, а потому может проникнуть в суть любого вопроса.

Ещё немного про Сайго, а также о попытке Рёмы спасти Такэчи и Идзо

Кстати, там же приводится и то, что говорил о Сайго Кацу Кайсю:
"I have met only two men under heaven who terrified me. One was Yokoi Shonan, and the other was Saigo Nanshu ( 西郷南州 )." Под этим небом я встретил лишь двух людей, вселивших в меня страх. Одним был Ёкои Шонан, другим - Сайго Нансю.

Но вернёмся к нашим Драконям. Пока даппан-гуми пребывают в нерешительности насчёт того, принять ли им предложение Сайго, в хантэй Тоса в Осаке приходит письмо от Ятаро. Приметивший его Мидзобучи Хиронодзё приносит письмо Рёме. Ятаро пишет: "Ведь это ты их лучший друг. Вот и корми его отравленными мандзю!". И Рёма возвращается в Тоса.

Первым делом он зайдёт домой - впервые за долгое время встретится с родственниками, а пред уходом попросит брата изгнать его из семьи. Сразу становится понятно, что Рёма начинает затевать крайне рискованные авантюры, за которые, если его поймают, будет наказан не только он сам, но и его семья (о суровое Токугавское законодательство).
А затеял Рёма следующее: с помощью Ятаро он решил раздобыть материалы расследования убийства Ёшиды Тоё, изучить их и сыграть злую, но вероятностно действенную шутку с Гото Шоджиро.

В то же время пытается выбраться из собственного замкнутого круга и Ямаучи Ёдо. На помощь в этом ему приходит мастер чайной церемонии (и явно не только её, но мне лень копать) Мияма Сорин, описавший потомков великих родов с выдающимися умами так: "Они видят мир вокруг себя слишком ясно. Могут предвидеть, что будет дальше, и пределы своих способностей им известны."

И вот материалы дела изучены, письмо об изгнании Рёмы из семьи написано, пришло время спектакля. В главных ролях Сакамото Рёма и Гото Шоджиро. Рёма играет на злости оппонента, Гото до конца пытается не верить в описываемый ход событий. Но очень уж складно всё выходит, и ненависть, так долго не получающая никакой разрядки, начинает верить, хотя Фукуяма в этом моменте УЖАСНО переигрывает.

Занавес. Экскурсия про Танаку Мицуаки, Тоса Кинното, Такэчи Томи и легенды о величии Ханпэйты.

@темы: SINEMAтограф, Ryoma Den, Work can be Fun, Bakumatsu (1853-1867), Katsu Kaishu, Saigo Takamori

---

От Эдо до Токио безвозвратно

Александр Прасол "От Эдо до Токио и обратно"

Эту книжку я начал читать в ответ на отчаянные вопли сознания "На русском! Хочу читать на русском!" И хотя я совершенно не виноват в том, что процентов семьдесят моей электронной библиотеки составляют книги и статьи на английском, сознанию время от времени приходится отдавать должное. Честно говоря, я бы тоже лучше читал на русском - и быстрее, и переваривается лучше, но не судьба. Впрочем, я пришел рассказать вам совсем не об этом.

Начнём с того, что в общем и целом книжка мне понравилась. Хорошее бодрое начало без размазывания введения и исторических экскурсов из ниоткуда в никуда, логичные переходы от темы к теме и практически полное их раскрытие, интересные и необычные факты, статистика и таблички, уместное цитирование, здоровый скептицизм и всё такое, мне банально лень продолжать. Говоря короче, как научно-популярной книжке с точки зрения формы и метода подачи материала цены ей нет. С содержанием всё, как всегда, несколько сложнее.

С одной стороны факты действительно подобраны интересные, картинки в голове при прочтении рисуются живые, а периодически описание настолько детально, что хоть кино внутри головы снимай. С другой - автор и сам и по ходу текста, и в послесловии признается, что не всё рассказанное подтверждено и однозначно. Нет, само по себе это не минус, это просто история. Которая вроде бы должна быть объективна и чему-то там всех нас учить, хотя сама состоит в солидной доле из выдумок, переиначиваний, переоценок, идеализаций и вовсе откровенной лжи. И все запечатлевшиеся у вас в голове картинки - сродни портрету Шекспира, который сидит к портретисту не то лицом, не то спиной, и вообще не ясно, он ли.
Это я к тому, что на максимально детализированные картинки тоже можно смотреть по-разному. О доверии к автору мы поговорим несколько позже.
Теперь же я немного поцитирую. Моменты я для этого выбирал не столько самые увлекательные, сколько чем-то цеплявшиеся за центр моих интересов (читай Бакумацу и ко).

О Кацу Кайсю, Гинтаме и проблеме перевода чинов

О Кацу Кайсю и нарушении обычаев:
"По знаку камергера вызванный приближался к комнате сёгуна и падал на колени. Руки его были согнуты в локтях и лежали на полу, лоб также касался пола. Правителю многословным быть не полагалось, поэтому он коротко распоряжался: “Сюда!” (Сорэ о!), указав на место взглядом или жестом. Хорошо обученный вассал начинал изображать движение вперед в той же позе, на коленях, не отрывая лба от пола, но при этом не двигаясь с места: вроде бы он полностью лишился сил, пораженный величием правителя. Сегодня это выглядит смешно, но триста лет назад такое поведение считалось делом чести и хорошего воспитания. По слухам, разрушил это великолепие в середине XIX века
реформатор и политический деятель Кацу Кайсю (1823–1899). Будучи вызван пред светлые очи сёгуна, он, как положено, распростерся на татами. А услышав привычное сорэ о, встал и проследовал мимо повелителя, куда было указано. Камергеры с шипением бросились к нему и попытались нагнуть пониже, но не преуспели. После аудиенции ослушнику устроили допрос с пристрастием в службе тайного надзора, но время было уже не то, да и авторитет у сёгуна — тоже. Проникшийся западными нравами Кайсю отвечал, что не видит ничего оскорбительного в быстром и точном выполнении распоряжения правителя, а что до отживших обычаев, то для бакуфу же будет лучше от них отказаться. Еще столетием ранее за такое можно было лишиться головы, но в в середине XIX века обошлось. Говорят, после этого случая в присутствии сёгуна перестали передвигаться ползком."

И вот, к слову: чего только господин Кацу не успел в своей жизни понаделать и понаписать, а о нём будто бы ничего и нету. То есть, какой-нибудь обрывок о Кацу встретить можно реже, чем о вездесущем Сакамото, но всё же вполне реально, а вот спрашивать у Гугля дело уже дохлое: Википедия, Рёма, Кеншин и фотографии. У меня на Муцу улов больше был, честное слово.
Так что объявляю господина Кацу в розыск. Любая информация приветствуется.

А ещё, господа, если помните, Кацу в Ryoma Den как-то жаловался Рёме, что даймё с ума посходили: в стране чёрте-что творится, а они превыше быстроты реагирования и экономии чтут дурацкие обычаи. Не помню, какую там Кацу цифру называл, зато могу вам другой пример привести из этой книжки. И цифры в нём тоже впечатляющие:
"Вот обычный бюджет княжеского каравана, возвращавшегося в 1812 году из столицы в княжество Тоттори:
• жалованье вассалам — 847 рё;
• транспортные расходы — 492 рё;
• закупки — 387 рё;
• переправы — 134 рё;
• ночевки — 97 рё.
Итого: 1957 рё за 22-дневный переход."

Мне тут определенно не нравится слово "караван". Ровно так же, как не нравится мне, что автор перекладывает должности японские на европейский лад. Преследуемые цели понятны, но в голове в итоге получается мешанина. И таки да, я по-прежнему придерживаюсь позиции, что лучше один раз длинно объяснить, но потом называть вещь своим именем, чем называть горшок глиняной кастрюлей. Я вот теперь сижу и ломаю голову, что за камергеры и адъютанты были у сёгуна (с учётом того, что системы должностей и так не мой конек, а европейские, тем более исторические - и подавно, получается не очень хорошо). Вроде бы и приводились где-то в скобках реальные наименования должностей, но их теперь фиг найдёшь. То ли дело родзю, мачи бугё, омэцукэ или тот же Кёто сёсидай х) Хотя эти-то, как назло, и переводимы весьма безболезненно.
Впрочем - я хотел это сказать несколько позже - больше всего уровень доверия к изложенному в книжке расшатывает то, что автор _вообще_никак_ не разводит гейш и проституток (надо, впрочем, заметить, что специально о них он и не рассказывает, и часто не упоминает, но чего стоит одна лишь фраза "из рядовой гейши при городской бане в таю").

И ещё о Ryoma Den, раз уж всё равно его вспомнили:
"Широко применялась пытка давлением (исидаки): сидящему на колени клали каменные плиты, добываемые на полуострове Идзу. Одна плита весила 49 килограммов. Начинали с пяти штук. Говорят, максимальный вес — десять плит — достался известному в XIX веке вору по имени Кинэдзуми Китигоро."

Так вот, во всех исторических фильмах, что мне приходилось видеть, и в "Рёме" в том числе, плиты на коленях встречаются чаще всего в количестве 2-4 штук. И я больше склонен верить тому, что показывают в этих фильмах. Простая арифметика: одна плита, грубо говоря, весит 50 кг, две - это уже 100, а 3 - 150. Вес более чем приличный, особенно учитывая то, что пытаемый сидит на коленях не на чем-то мягком, а на земле или - ещё хуже - на каменной плите с выточенными зазубринами, отчего давление на кости получается точечное. Класть с самого начала пять плит просто не имеет никакого смысла. А вот в максимум я вполне могу поверить. Хотя и не хотел бы увидеть, во что после такого давления превращаются ноги.

Теперь пару слов о Гинтаме:
Технологии переработки вторичного сырья и восстановления отслужившей свое утвари развивались постепенно, по мере увеличения количества ремесленников. Во второй половине периода Токугава толчок этому процессу дало учреждение в столице второго приюта для бездомных (Нинсоку ёсэба). Его создатель, начальник Городского магистрата (Мати бугё) Хасэгава Хэйдзо (1745–1795) решил, что всем будет лучше, если оказавшиеся ненужными обществу бездомные помогут этому обществу избавиться от таких же ненужных
вещей. В 1790 году Хасэгава организовал принудительное обучение безработных основам утилизационного ремесла. На протяжении более тридцати лет бездомных в приюте обучали общеполезному делу.

Господа, вы ведь тоже сразу подумали о Мадао и его костюмах из картонных коробок? Я ничего не утверждаю, но такое совпадение кажется мне как минимум занятным.

И на этом, пожалуй, всё.

@темы: Вот что я скажу, Ryoma Den, It's a Fact. Facts are Funny Х), Books, One's speach, Bakumatsu (1853-1867), Tokugawa (1600-1868), Katsu Kaishu

---

Про Драконя. Эпизод 25

Эпизод 25. Мама из Тэрада-я

Название эпизода красноречиво как никогда - прибывший в Фушими Рёма видит в толпе женщину, как две капли воды похожую на его мать. Женщина эта - О'Тосэ - хозяйка Тэрада-я. И играет её для пущей наглядности та же актриса, что играла в первых сериях мать Рёмы, хотя к моменту появления О'Тосэ я, честно говоря, уже успел забыть, как она выглядела. К слову, мне кажется, роль О'Тосэ ей удалась замечательно, чего стоит одна только палитра мимики полутонов. Нет, я серьёзно, заглядеться можно. Особенно замечательно выглядит она (мимика) на фоне абсолютно кирпичного лица О'Рё (не в обиду О'Рё, местная её версия мне очень даже нравится) и театрально-гиперболизированных гримас Рёмы.

Хамагури гомон но хэн, закрытие Военно-морской академии и Ямаучи Ёдо

Разумеется, Рёма останавливается в Тэрада-я, после чего подряд состоятся несколько диалогов, один эпичнее другого. Среди прочего Рёма выдаст, например, "Восемнадцать лет назад вы умерли в Тоса. То есть, я думал, что вы умерли, но вы не умерли". А потом он всё же вернётся в Кобэ, где все по-прежнему усердно учатся, и даже Муцу не ведёт себя больше букой, а месте с Сонодзё и Чёджиро занимается английским.

В то же время клан Тёсю опять строит грандиозные планы. До этого, если помните, ни один из них не увенчался успехом. Кусака предлагает войти в столицу силой, Маки Идзуми его поддерживает: Император всего год назад приказал исполнить Джой, в глубине души он этого по прежнему хочет, но подлые Сацума заставили его отказаться от намерений. Об эту убежденность аргументы Кацуры бьются как горох об стену.

И в июле первого года Гэндзи (1864) Тёсю вторгнутся в Киото. Кусака Гэндзуй и Маки Идзуми атакуют ворота императорского дворца Сакаимачи, а Киджима Матабэй - ворота Хамагури.

В ответ на пушечный залп в направлении дворца, Хитоцубаши Ёшинобу (который в местном варианте играет роль "эта сволочь", пользуясь отсутствием Сайто и потребностью славных патриотов в коварных врагах) отдаёт приказ выставить против Тёсю все имеющиеся в распоряжении силы (состоявшие на тот момент в основном из войск Сацума). Тёсю терпит поражение, Кусака (24 года) совершает сэппуку, а столицу охватывает пожар.
На ещё теплящееся пожарище вновь прилетает из Кобэ Рёма (нет, у него наверняка был телепорт, иначе я не представляю, как он успевал везде оказываться с такой скоростью). Там он находит Кацуру, таящего вселенские запасы злобы на Сацума, и О'Рё, таящую злобу ещё более глобальную - на всех самураев сразу. Потому что всё ими навороченное сказывается в первую очередь на беднейшей прослойке населения. А в последний пожар ещё и Огиива сгорела.
Беде Кацуры Рёма помочь пока не может, а вот проблему семейства О'Рё решает, устроив их в Фушими. Ага, в Тэрада-я, к "маме". Сцена выходит слегка комичная и весьма поучительная: с обеих сторон Рёме намекают, что он - посторонний человек, который не должен лезть в чужие дела, даже если изо всех сил хочет помочь. Но Рёма,_которому_всегда_и_до_всего_было_дело, отвечает: "это не значит, что на постороннего человека нельзя положиться". Ответь он что другое, и я не упустил бы случая с ним не согласиться, но данное утверждение мне предельно симпатично.

События продолжают развиваться и в Тоса. В этом эпизоде внимание стоит обратить на Ямаучи Ёдо: окружение начинает намекать ему, что клану Тоса тоже пора что-то делать, иначе Сацума, деревенские самураи с южных окраин, получат власть в Бакуфу; Гото снова просит сделать что-нибудь с Такэчи, потому что Идзо молчит, а у него самого лопается терпение.

А Ямаучи Ёдо не показывает заинтересованности ни в том, ни в другом, а лишь всё больше пьёт и смотрит на мандалу, подаренную ему Хитоцубаши Ёшинобу. Ёдо хорошо читает ситуацию и просчитывает ходы, я уже говорил об этом, но, учитывая историю клана Ямаучи, пребывает в глубоких сомнениях. Разрешатся они только в четвертом сезоне - ещё совсем нескоро. Но именно эти сомнения определят дальнейшую судьбу Такэчи Ханпэйты. Как определяли, впрочем, и всё, происходившее с ним после образования и некоторого возвышения Тоса Кинното. Сам же Такэчи пока ещё не сделал второй шаг в понимании ситуации, почему его обвиняют, хотя всё, что он делал, он делал ради блага клана.

И в довершение чёрной полосы, в этом эпизоде настигнувшей практически всех персонажей, Кацу Ринтаро был снят с поста комиссара Военно-морского Флота (軍艦奉行 Gunkan Bugyou). Формально за то, что набирал в Академию ронинов, которые опасны не только потенциально, но и - привет от Икэда-я - реально, а фактически не только и не столько за это. Кацу был одним из тех исторических деятелей, все действия которых говорят о том, что однажды они очень насолят кому-нибудь своей правильностью, и если их однажды не убьют за убеждения, то хотя бы в тюрьму или под домашний арест посадят. Кацу и сажают. А Военно-морскую Академию за неимением руководства придётся закрыть, отправив всех учеников по домам. Тех, кому есть куда возвращаться...

А в Тоса Ивасаки заставляют смотреть на то, как пытают Идзо, который уже еле жив. Такэчи тоже смотрит, у него номер люкс с видом на тюремный двор. Но сделать для Идзо хоть что-то ни один из них не может. Разве что... Разве что отравить - и Такэчи протягивает Ятаро отравленные мандзю.

Рёма же снова зашел в Тэрада-я. Собственно, а куда ему ещё было идти, если учиться больше негде, а других дел у него нет. Там он научит О'Рё улыбаться (так я выучил слово "море") и пойдёт дальше.
Занавес. Экскурсия про инцидент у ворот Хамагури (蛤御門の変 Hamaguri gomon no hen), последовавший за ним пожар и меры борьбы с пожарами в Киото - на мой взгляд одна из немногих действительно интересных экскурсий.

@темы: SINEMAтограф, Ryoma Den, Work can be Fun, Bakumatsu (1853-1867)

---

Про Драконя. Эпизод 24

Господа, тех из вас, кто не читает посты про Рёму и кому они, подозреваю, уже порядком надоели, прошу потерпеть ещё немного. Мне самому уже начинает надоедать, но раз уж дошел до половины, стоит закончить. Тем более что во второй половине и есть всё самое интересное.
Обещаю делать перерывы на разные интересности и закончить всё это дело к концу сентября. Договорились?

А тем из вас, кто читает, хочу рассказать немного другую историю о слове "надоело". Потому что года полтора назад (как раз к двадцатым сериям) мне тоже начало надоедать работать с "Рёмой", слишком уж надолго грозила растянуться эта эпопея. Но чтобы не мучить всех участников проекта (а в первую очередь, разумеется меня, ага), было решено, что с 24 серии я значусь не только редактором, но и переводчиком. 24-й эпизод был первым полностью моим - было больше свободы, но и больше проблем, потому что вариантов перевода из вне больше не поступало. Потом я, впрочем, втянулся - нельзя было не, потому как большинство оставшихся серий в итоге на меня и свалились. Хотя крайние сроки, вписаться в которые остальным было сложно, установил тоже я, так что кто бы жаловался.
В дальнейшем при разборе у полностью своих эпизодов я буду название ещё и подчеркивать. Ибо иначе забываю, а так хотя бы посчитаю, сколько их было х)

Эпизод 24. Светлячки любви

В прошлом разборе я писал, что Икэда-я была слита, в этом эпизоде Икэда-я была слита повторно, но по крайней мере показали, что Шинсенгуми не только мимо с Макото прогуливались, но и участие принимали - как минимум Кондо с лицом, выражающим "скольких я прирезал, а скольких ещё перережу~".
Ну а Рёма бежит мстить - благо Шинсен так душевно распевает песни хором, что слышно их издалека, хочешь, а не упустишь. В последний момент горе-мстителя ловит Кацура, а потому живой Рёма остаётся с нами ещё на 24 эпизода.
Затем Кацура ведёт Рёму в Огиива, откуда того быстренько спроваживают домой к О'Рё, ибо теперь в любой момент можно ждать проверки.

А в Тоса в то же время начали пытать Идзо.

А в Тоса в то же время начали пытать Идзо:

Зато у остальных дела идут хорошо, даже Томи перестала сидеть в затворничестве дома.

Хозяева Огиива были правы - нагрянул Шинсен, так что Рёму эвакуировали вовремя. Сам же он теперь заделался разом в няньки и добрые феи для семейства О'Рё.

Добрые милые сцены, и всё такое, но мне определенно не нравится, когда их слишком затягивают - потом из-за растрат времени (я в каком-то из разборов первого сезона уже жаловался) его будет катастрофически не хватать, из-за чего некоторые важные моменты окажутся раскрыты не полностью.
Но если Рёма сейчас уже успокоился и расслабился, то Кацу Ринтаро, наоборот, находился в тот момент в ситуации довольно напряженной. Нетрудно догадаться, виной тому Мочидзуки Камэята, невольно обративший взгляд чиновников на Военно-морскую Академию, в которой, следуя уставу, ронинов быть не должно, а они там не только есть, но и в беспорядках участвуют. Непорядок.

А в Тоса Гото вспоминает, что был у него когда-то на побегушках человек по имени Ивасаки Ятаро. И в ультимативной форме предлагает тому сделать для него ещё кое-что полезное. Скажем, добиться признания от Такэчи. Делать нечего, Ятаро будет пытаться. Только уже поздно - Такэчи понял, что его падения хочет не только Гото, но и Ямаучи Ёдо. Правда, мотивировка своего поведения у него при этом осталась потрясающая, чистое "но я же учил" у студента-двоечника.

Оставшаяся часть серии - сплошная идиллия (приятно смотреть, но совершенно не имеет смысла пересказывать), обогащенная крохами информации и одной поучительной мыслью о том, что чувства и добрые намерения деньгами не оценивают. Что же до крупиц информации, это история о том, как погиб отец О'Рё, и рассказ о семейном счастье Такэчи Ханпэйты и Томи (всё возможно, но я не поручусь, что это не просто красивая сказка).
И да, о названии серии. Светлячков отправит мужу в тюрьму Томи.

А Рёма, тем временем, прибывает в Фушими. Занавес. Экскурсия про Шинсенгуми и Мибу.

@темы: SINEMAтограф, Ryoma Den, Work can be Fun, Bakumatsu (1853-1867)

---

Про Драконя. Эпизод 23

Предупреждаю заранее: мне этот эпизод не нравится. В нём очень много лишнего, мало нужного, не всегда обоснованные переходы, и ещё он просто скучный. Но ок, поехали, попробую объяснить, почему.

Эпизод 23. Скорее в Икэда-я!

Начало этого эпизода - три радости: две сюжетные и одна рабочая. Сюжетные состоят в том, что Чёджиро женился на Току, а Военно-морская Академия в Кобе открылась.

Радость же рабочая состояла в том, что показывали Кацу, Муцу, Гото и Шинсен

Радость же рабочая состояла в том, что почти 10 первых (да и последних тоже) минут не говорится ничего осмысленного, а нечленораздельные возгласы в одной половине случаев в переводе не нуждаются вовсе, а в другой обретают его с лёгкостью. Проблема с переводом восторженного возгласа у нас была лишь однажды в какой-то из экскурсий, если я её ещё не пропустил, то расскажу, когда доберемся)
А теперь на 7:57 мне хочется назначить ещё одну радость: в кадре впервые появился Муцу Ёноскэ (в будущем Муцу Мунэмицу - мой любимый персонаж всея эра Мэйдзи и просто потрясающий мизантроп). Но это я теперь рад видеть Муцу всегда и везде; когда мы возились с "Рёмой", представление у меня о нем было весьма смутное - ну, политик, мало ли их там было.
Кстати, про всегда и везде, я как-то раз вот какую картинку с Муцу нашел:

Поэтому сперва я воспринимал Муцу лишь как очередного второстепенного персонажа, основная роль которого - связать Рёму с Икэда-я. Связь получилась типично по-бакумачьему путаная и тонкая, значимости при том впечатляющей.
А что, собственно, сделал Муцу? Не факт, что так было исторически, но в тайге Муцу играет в провокатора - в это я, кстати, вполне могу поверить - и задирает Мочидзуки Камэяту, который, неумная голова, и додумается пойти на сбор в Икэда-я.
Пока к той самой злополучной встрече ещё идут приготовления. Собственно, о том, где и когда сбор, ещё даже не говорили, но Тёсю в лице Кацуры уже прокрались обратно в запретную столицу.

И раз уж ещё слишком рано, нас отправляют проветриться в Тоса, где все события теперь вертятся вокруг тюрьмы, в которой сидит Такэчи. Внезапно именно там он обретает себе союзника - охранника Васукэ, который очень хотел вступить в Кинното, но работа не позволила. От Васукэ мы узнаём, что Идзо уже доставили в Тоса.

Минутка позитива - семейство Ивасаки прыгает вокруг новорожденной дочки Ятаро.

Дурдом как есть.

Посмеялись и хватит. В Кобэ, меж тем, Муцу наконец-то нарвался. То есть, Муцу нарывался, а вот неотфильтрованные мысли вслух получил Чёджиро. И все разошлись по эмо-углам конфликт переваривать. Хотя конфликт-то, по сути, у каждого свой собственный (и поговорим мы о них обязательно, но ещё не сейчас), но угораздило их сойтись в одной точке и понаступать друг другу на больные мозоли разом.

Минутка иностранных языков: коварные иностранцы-захватчики обсуждают, с какой стороны есть Японию вкуснее. Выглядят они при этом аки вампиры в предвкушении. Разве что клыки на свету не блестят.

И снова Тоса: Ятаро вновь показывает себя с лучшей стороны, предлагая Такэчи Томи бесплатно отремонтировать дом, а Ханпэйта пишет из тюрьмы письма - благо теперь есть с кем их отправлять. Пишет, что всё хорошо. Но это все и всегда пишут. На самом же деле радужного с Такэчи сейчас происходит мало. И даже с Идзо им повидаться так толком и не дадут - у стен есть уши, и они не будут слушать продолжение речей, которые играют против них.

Но у нас по графику Икэда-я. О приближении кровавой кульминации мы узнаём, находясь ещё в Кобэ - Камэята сбежал. Сбежал он, разумеется, в столичный Киото, где вассалы Тёсю строили грандиозные планы на общих собраниях (как он это в Кобэ узнал - тайна, но об этой встрече, складывается ощущение, знали все кроме Рёмы и Шинсена).
Рёма, разумеется, побежит Камэяту спасать. Вот только очередную пламенную речь всё в том же жанре долгого монолога о великом закончит. Не знаю, в Фукуяме ли дело, в тексте роли или в общей подаче, но в "Рёме" мне эти речи не нравятся, пожалуй, все до единой. Вроде бы проникаться идеей надо, а мне смешно, если не печально за Рёмину мимику. При том, что в общем и целом я большой любитель подобных монологов - я ими даже проникаюсь почти всегда, иногда надолго.

Но вернёмся к действию - Рёма влетает в Огиива - история повторяется, только вместо Идзо он теперь ищет Камэяту. Всезнающая О'Рё отправляет его в Санджо Кобаши в Икэда-я. Запросто так, практически "тю, так где ж ему ещё быть" - не очень верится, честно говоря. Но это Бакумацу, это Рёма и это Титаник-Икэда-я, так что могло быть всё что угодно.

А патриоты уже сидят на втором этаже, обсуждают пожар в Киото и похищение императора, ждут Кацуру. И вот уже впору начаться знаменитой сцене с погромом и "Надеюсь, вы окажете сопротивление" - но её нет! Нет. Нет. Нет. Этой сцены не будет! Мы услышим лишь лязг мечей, после чего Икэда-я закончится, заняв меньше двух минут экранного времени.

Оставшиеся 5 минут серии будут предельно скучны: Рёма находит Камэяту, Рёма рыдает над Камэятой, Рёма бежит к Икэда-я, в Икэда-я лежат картинно разбросанные трупы, перемазанные кровью Шинсенгуми со счастливыми лицами, поднятым Макото и песнями удаляются со сцены.

А Рёма намеревается им мстить.
Фэйспалм. Занавес. Экскурсия про Академию в Кобэ.

@темы: SINEMAтограф, Ryoma Den, Work can be Fun, Bakumatsu (1853-1867), Mutsu Munemitsu

---

Об истории японского образования

Проблемы, куда применить внезапно возникшее желание почитать про образование, у меня не возникло: в папке с книгами только навскидку нашлись две, содержанием своим полностью удовлетворяющие недавно родившуюся потребность: информация в обеих содержалась довольно обзорная, зато логически связная и слегка сдобренная статистикой. В общем, самое то, если нужно определить опорные точки для дальнейшего движения - во всех бы книжках с такой базы начинали.

Lombard "Pre-Meiji Education in Japan" - книжка годов 1910-х (второй половины), излагающая европейский взгляд на историю образования в Японии. Акценты автором расставлены, на мой взгляд, несколько странно, но занятно, начало кажется не очень уместным, но в общем и целом всё вполне неплохо: есть общая историческая линейка, есть рассмотрение отдельных явлений, есть подробное рассмотрение известных школ и личностей. Про Ёшиду Шоина и Ёкои Шонана тоже рассказывают, пусть и кратко. А заканчивают текущей Мэйдзинской обстановкой. Повторюсь: мне кажется, что как база для дальнейшего изучения темы, книжка неплоха.

Hosokawa Naoko "The language of civilization identity and desire" - современная статья (года после 2010), представляющая собой тоже обзор, только темы куда более узкой, а именно споров о выборе языка обучения (и вообще реформе языка), имевших место в эпоху Мэйдзи. На эту тему здорово было бы почитать что-то более развернутое, потому как теории участников спора одна другой интереснее. Притом все обоснованы и имеют место быть. Самое классное, что все они очевидны и предсказуемы, но ужасно при том неоднозначны. Статья, опять же, хороша для определения дальнейшего пути поиска: названы имена, приведены основные тезисы из каждой теории, библиография в конце - тоже бонус. А итогом этой дискуссии стал ни больше, ни меньше, тот японский язык, который мы знаем сейчас.
И когда-нибудь я непременно хочу обо всём этом поговорить. А пока лучше почитайте саму статью, чем мои пока далеко не ясные соображения по этому поводу. Нет, правда, рекомендую

@темы: nihongo, Вот что я скажу, Links, Books, Meiji (1868-1912), Heian (794-1185), Tokugawa (1600-1868)

---

Рёма. Летопись. И мы продолжим...

Эпизод 22. Девушка по имени Рё

Начинается серия весьма динамично, что - ура! - освобождает меня от обширных пояснений. В общих же чертах: Кацу Джуку всем составом отказывается выдавать учеников из Тоса, а Идзо по-прежнему скрывается в Киото, периодически с разной долей безболезненности

натыкаясь на предельно кровожадных в местном варианте Шинсенгуми

натыкаясь на предельно кровожадных в местном варианте Шинсенгуми.

В Тоса же, тем временем, началось следствие по всем делам, что можно вменить Такэчи. Сперва, разумеется, Гото снова будет требовать признания в убийстве дяди - для Гото дело очень личное, а потому напора будет куда больше, чем доказательств. Доказательств, собственно, и вовсе нет, но есть труп, который при жизни хорошо владел мечом, и есть люди, пропавшие в день совершения убийства. В тот день, помимо трёх исполнителей, подались в бега ещё и Рёма с Сонодзё. Но исполнители - лица в деле не самые важные. А потому на чистой убежденности (ок, не безосновательной) Гото трясёт Такэчи. А Такэчи сидит аки живой Будда (Такэчи в очередном супер-освещении detected) и кратко время от времени утверждает, что он ничего не знает.

К слову, я недавно про игру глазами говорил. Смотрите: весь диалог без слов по ним читается.

И наконец-то все желающие узнать о причине, по которой в Тоса есть Джоши и Каши, но поленившиеся поискать информацию самостоятельно (я сам такой, угу), могут это сделать. Рассказывает Ямаучи Ёдо собственной персоной. Тут же признаётся, что Каши за самураев не считает. Они - потомки проигравших, которые ни в бою погибнуть не удосужились, ни усэппучиться, ни, на крайний случай, куда добровольно самоизгнаться. Терпеть "такое" на своей территории - уже почти подвиг, но статусно отграничиваться надо всё равно всеми силами - дурная репутация, она позаразнее всяких болячек будет. А когда "это" ещё и дела вершить рвётся...
И, разумеется, обращаться с побеждёнными, пусть и 200 с лишним лет назад, можно как угодно. "Этот помрёт, есть и другие" - как бы промежду прочим говорит Такэчи Гото. Ему, с одной стороны, очень обидно, что Такэчи выбрался в своё время в Джоши и того нельзя пытать, а с другой - обиды на роялистов у Гото много - на всю Кинното хватит с запасом.

Постепенно происходящие практически одновременно события начинают множиться. Например, нас снова сталкивают с представителями иностранных держав: англичане требуют открыть Симоносэки и Кагосиму. Мимоходом узнаём, что Ятаро продолжает обернувшуюся успехом доско-эпопею, от Ятаро же получаем оценку взаимоотношений Такэчи и Ёдо (я с Ятаро в этом полностью согласен и излагаю примерно в том же ключе, так что не буду повторяться), и сломя голову летим в Киото, по которому Рёма уже носится в поисках Идзо. И в этих поисках забредает в гостиницу Огиива. В ту самую.
А дальше следует хорошо знакомая всем история о том, как девушка Рё стремится спасти свою сестру, которую забрали якудза. В местном исполнении подаётся всё это сперва как комедия:

Два раза ку.

Потом, однако, Рёма серьёзнеет, останавливает уже вооружившуюся ножом Рё, убеждает её, что она поступает неправильно, рассказывает о том, что долг есть долг, а якудза тоже люди, после чего отдаёт ей пять рё, полученных от семьи. В лучших традициях японского синематографа (хотя в большей степени скорее аниме) этому сопутствует монолог "о душевных травмах":
"Я родился в Тоса в семье Каши. Однако у нашей семьи есть прибыльное дело, и с детства я никогда не знал нужды в деньгах. Даже после моего побега они переживают и присылают деньги. Но меня это глубоко ранит. “Хочу изменить Японию”, “хочу защитить Японию”. И вот, хвастаюсь, что сбежал из Тоса, а сам ещё ничего не добился. Я давно не ребёнок, но всё ещё нуждаюсь в помощи семьи. Мне так стыдно! Я не могу принять эти деньги, так возьми ты."

А вскоре находится и основной ожидающий спасения утопающий - Идзо. Глаза у него при этом сумасшедшие совершенно.

Но ещё одна встреча с кровожадными Шинсенгуми - и да, я же ещё не сказал (я ведь ещё не?), что они тут присутствуют в предельно усеченном составе: Кондо, Хиджиката, Окита; бегают везде втроём и вид имеют крайне_коварный - а затем Идзо всё же арестуют.

Красиво, с зонтиками. Мне почему-то в этом моменте вспоминается "Затоичи".

И, пожалуй, занавес. Экскурсия про встречу Рёмы и О'Рё.

@темы: SINEMAтограф, Ryoma Den, Work can be Fun, Bakumatsu (1853-1867)

---

Рёма. Летопись. Дубль какой-то там по счёту

Всё, срочно дочитываю / досматриваю имеющееся и берусь за что-то большое и глобальное: читать Гендзи и смотреть тайгу - не меньше, потому что если у меня теми же темпами продолжит копиться просмотренное и прочитанное, то к концу сентября с моим "не больше поста в день и иногда полениться" мы Рёму не то что не закончим разбирать, а даже за бок ни разу укусить не успеем. А с октября у меня вероятнее всего не будет ни времени ни желания писать о том же, о чём раньше. Но то в октябре сюрприз будет, а пока продолжаем двигаться прежним курсом.

Эпизод 21. Друзья детства

Кто где, а Рёма вездесущ: только что был вместе с товарищами в Кацу Джуку, а теперь уже снова у Кацу в Киото. И снова вопрошает о том, что такое хорошо и что такое плохо, разумеется. С другой стороны, Кацу шикарно объясняет происходящее, что с учётом постоянных скачков из провинции в провинцию, от теории к теории, и от победы к поражению очень помогает понимать обстановку. Хотя банальные и давно известные вещи говорит, вроде бы. Сейчас, например, объясняет, как состав аристократии при дворе влияет на политику. До недавнего момента вокруг императора крутилась аристократия про-джойская, а теперь её смещает с позиций аристократия сацумская, на Джой смотрящая без всякого энтузиазма.
"А что же будет с Такэчи-саном и Идзо?" - Спрашивает Рёма, и нас тут же переносят в Тоса - сами, мол, смотрите, надоело рассказывать.

А в Тоса, в доме Сакамото...

А в Тоса, в доме Сакамото, прекрасное семейство Сакамот почти в полном составе пытается подбодрить Томи. Справляются, как могут, пока в дом уже традиционно не вламывается Ятаро, у которого намерения, что бы он ни говорил, тоже благие, но методы весьма своеобразные.

А Такэчи сидит дома, ангствует, что-то осмысливает, вспоминает об Идзо, рисует.

Но Идзо ищут пожарные, ищет милиция все, от Насу с Рёмой до клановой полиции по приказу самого Ёдо, а найти никто не может. Пока не может. У парня меж тем окончательно сдают нервы.

А при дворе в это же время решалась судьба про-джойской аристократии. Завуалированно, но предельно ясно, как водится: "Это правда, я повелел воплотить политику Джой. Однако же не терплю иностранцев так же, как не люблю собак и кошек. Я не намерен вступать в войну. Не намеревался и ранее."
18 августа 3-го года Бункю (1963) по этому поводу состоится "Переворот 18 августа" ( 八月十八日の政変 / Hachigatsu jyuuhachinichi no seihen) или "Инцидент у ворот Сакаимачи" (堺町門の変 / Sakaimachimon no hen), в ходе которого клан Тёсю выступит против Сацума и ко, чуть не откроет огонь в сторону императорского дворца и окончательно впадёт в немилость всех и вся.

Хорошо умевший просчитывать ходы Ямаучи Ёдо на волне всеобщей нелюбви к Джой отдаёт приказ всем членам Кинното вернуться в Тоса. А Такэчи снова берется за старое "ничего не вижу, ничего не слышу, зато говорю много и пафосно". Но Такэчи может говорить только с теми, кто приказ о возвращении исполнил. Учащиеся же Кацу Джуку этого не сделают. Они, может, и исполнили бы, но Кацу запретил. Два противоположных по значению прямых приказа - проблема для самурайского ума сложная. В думах пребывает даже Рёма, хотя он всё же несколько по другим причинам: его до сих пор волнует фраза о маковых зёрнышках и смене мировых течений, потому что прекрасно понимая общий смысл, представить друзей зёрнышками у него не получается.
Чёджиро решать проще, он сам себе господин, потому как дела до простого торговца нет никому. Это он для себя и Кацу самурай, остальные принимают такое положение вещей исключительно до определенного момента, но я опять забегаю вперед.

А мы снова в Тоса продолжаем нашу доско-эпопею. Теперь Ятаро носится не только с самими досками, но ещё и с подарками - сам навырезал. Только вот у крестьян, чьи дома требуют починки, интереса к резным фигуркам нет никакого, и времени на надоедливого продавца тоже. Во-первых, потому что они _крестьяне_, и у них и без того слишком много забот, потому и времени на починку дома катастрофически не хватает, а то бы они, пожалуй, и сами управились. Если крестьяне и готовы что-то купить, так это время и труд.

Сцена, начинающаяся на 23:56, видится мне для этой серии кульминационной. Я уже говорил в одном из первых обзоров, что мне очень нравятся диалоги Ятаро с Такэчи, и этот - лучший. Такэчи верит в Господина и честь, Ятаро верит в себя и счёты, Такэчи пытается, наконец, осознать, что люди разные, а Ятаро узнаёт, что открытое проявление добрых намерений - это не так плохо, как ему казалось.
"- Такэчи-сан, вы хоть знаете, каким измученным выглядите, когда смотрите на замок? Если вы можете признать нужность таких, как я, тогда, Такэчи-сан, живите, как вам нравится до тех пор, пока это соответствует вашим убеждениям.
- Я всегда жил по своим убеждениям! Преданно служить Господину - основной долг самурая!
- Так, да?! Твоя жизнь. Мне-то какое дело!"

И вслед за этим диалогом идёт следующий, уже между Рёмой и Кацу. В их диалогах - так ещё долго будет выходить - совершенно не важно, что говорит Рёма. Важно то, что отвечает на его порывы Кацу. Потому что Кацу на практически те же, но только свои собственные горячие порывы просто гениально умеет накладывать холодные факты и логические цепочки. И потому, когда Рёма просит разрешения вернуться в Тоса, чтобы спасти друзей, Кацу отвечает: "Как его друг, ты можешь только оставаться в отдалении, наблюдая, как он проживает свою жизнь. Ты слышишь?! Сакамото Рёма - человек, которого я выбрал! Ради Японии. Ради будущего Японии! Я взял тебя в ученики, чтобы подготовить для великих дел. Отпустить дорогого ученика на верную смерть - это ты мне предлагаешь?!"

А Такэчи теперь вспоминает Рёму. Думает, как бы тот отчитал его за последнюю произнесенную перед Кинното речь. И ещё Такэчи наконец-то _полностью_ осознаёт, что Кинното кубарем катится вниз, а он ничего не может поделать, да и спрыгнуть с этой катящейся под откос повозки уже не может. Всё, что он может сделать - до последнего момента предотвращать панику.
21-го сентября 1863 года Такэчи заключают под арест. Вскоре та же участь настигнет всех вернувшихся на родину членов партии. И Идзо, когда его найдут. Случится это уже скоро, а пока к поискам подключились Шинсенгуми.

Занавес. Экскурсия про Ямаучи Ёдо и причины его политического поведения.

@темы: SINEMAтограф, Ryoma Den, Work can be Fun, Bakumatsu (1853-1867)

---

Сказка о потерянном времени

ロス：タイム：ライフ / Loss Time Life / Дополнительное время жизни

На самом деле сказок о потерянном времени существует множество. Если же считать, что люди тоже могут быть сказками, то сказок о потерянном времени и вовсе не счесть: оглянитесь по сторонам - вы плотно окружены толпой из тех, кто хоть раз в жизни терял время. Признайтесь, вы сами тоже теряли время зря. Впрочем, скорее всего это были не самые большие растраты вроде просиживания в очередях, выслушивания неинтересных речей, бессмысленного серфинга по интернету вместо выполнения нужного, но не очень приятного дела, etc. Некоторые, вероятно, были повинны и в более солидных растратах. В итоге, тем не менее, у большинства из нас такого потерянного времени набирается гораздо больше, чем мы представляем (у моего организма, вероятно, есть детектор потерянного времени, периодически он срабатывает и начинает почти буквально грызть мозг, так что я примерно представляю, сколько потрачено впустую, сколько навёрстано и сколько невосполнимо).
Но главное - что обычно говорится в ответ на обвинения в растрате времени? "Ещё успею", "потом", "в следующий раз". И обычно "потом" действительно наступает, давая шанс несколько сократить предшествовавшую потерю. Потому что восполнить ушедшее время полностью невозможно.
А что, если "потом" уже не наступит? А что, если время вышло?

А что, если жизнь - это футбольный матч, и по истечении основного времени вам могут назначить дополнительное? Что вы будете делать? Куда побежите? Что скажете?
Я ничего не понимаю в футболе, но для меня дополнительное время, которое существенно короче основного - это своего рода концентрат. Это время, за которое нужно успеть сделать всё_самое_важное_ из того, что не было сделано раньше.
Знаете, люди в своё дополнительное время делают совершенно разные, но такие единые по сути вещи. Они не начинают "отрываться" и переступать через все правила разом, не пытаются забыться, не стараются перепробовать всё, что не успели раньше. Они делают то, что считают самым_правильным: выполняют обещания, доводят дела до конца, решаются на то, что давно должны были сделать, но откладывали, наконец, делают то, что им больше всего нравится. И это невероятно красиво, а потому ещё сильнее становится жаль, что многие занимаются совсем не тем чем должны в предшествовавшее дополнительному долгое основное время.

@темы: SINEMAтограф, Вот что я скажу

---

О японском индийском кино

Mayonaka no Yaji-san Kita-san / Ядзи и Кита

Если бы индийское кино снимали японцы, выглядело бы оно именно так, - жужжала надоедливая мысль всю первую половину фильма. Честно говоря, об индийском кино я представление имею весьма смутное, поскольку смотрел его последний раз в сознательном, но весьма далёком детстве, но в общем-то не в том суть.

В чём же эта суть есть, понять сперва довольно сложно, хотя бы потому, что к фильму заявлены жанры яой, фантастика, мистика, приключения, юмор и ужас _одновременно_. Начинается же он и вовсе с трупов, тетриса, Эдо-эры, глюков и сёнэн-ая.



И чем дальше идёт, тем больше удивляет. Нет, не так. УДИВЛЯЕТ, да пребудет с нами сила Капса.

Дальше ещё 25 скриншотов и достаточно краткие пояснения к ним. И на этот раз я попрошу вас дочитать пост до конца, потому что на всём своём протяжении фильм находится на тонкой грани между трешем и шедевром.

Потому что Эдо-эра вполне себе Эдо-эра. Вот, слона показать привезли. Народ бурно обсуждает слоновьи уши, хобот, брови и жабры.


А в это же время оклемавшиеся от глюков и кошмаров главные герои получают письмо с открыткой, предлагающей отправиться на паломничество в Исэ.


И живо представляют себе, как начнётся их путешествие.


Реально оно начинается чуть позже и совсем не так, как они его себе представляли: сначала все танцуют и поют...


... а потом главные герои садятся на мотоцикл и уезжают. И совсем недалеко отъезжают от утыканного небоскрёбами Токио, как их останавливает за превышение скорости полицейский. И вообще, представители Эдо-эры передвигаются по соседней магистрали и пешком. Так что мотоцикл конфисковывают. Ибо нефиг.


А теперь позвольте всё же представить главных героев: в голубых штанах Ядзи-сан, в розовых - Кита-сан. Наблюдают они шествие глюков Кита-сана, потому что Кита-сан не только блондин (из Эдо-эры, ага), но и наркоман, горстями глотающий ядовито-синего цвета капсулы. Собственно, в Исэ они идут с целью его вылечить.


А это они на пропускном пункте на границе провинций. Белый - это тоже глюк. Суровый же дядька с веером вместо подорожных требует показывать ему шутки. Не смешных не только не пропускают, но и каменные плиты им на колени складывают. Да, наркоманов тоже не пускают, так что Ядзи-сана и Кита-сана растаскивают по разные стороны пропускного пункта.


А потом наступает ночь. И что это за ночь, если в ней нет кайдана.


Есть кайдан!

Но вот наступает очередной солнечный день, прошедший через кошмар заставы (в буквальном смысле слова) Кита-сан присоединяется к другу в пути. Через некоторое время их, правда, опять угораздит разминуться и снова сойтись вместе благодаря группе школьниц-фанаток, ждущих на дороге своего кумира, которого они ни разу не видели в лицо.



А вот, наконец, и гора Фудзи. И тут-то и начинается всё самое_интересное.


Это, к слову, Нагакура из тайги Шинсенгуми. А дама шикарна: она поёт, танцует и подаёт чай. Одновременно.

У мирного поселения, меж тем, есть большая беда: когда любой из его жителей поёт (хотя они предпочитают петь все сразу), облака, окутывающие Фудзи, рассеиваются, но стоит запеть дочери Нагакуры, как Фудзи моментально скрывается за пеленой облаков.


Поэтому наши герои решают девушке помочь научиться петь. Зачем-то записывают для этого собственный альбом и становятся местными айдолами.


А попутно мечтают о том, как они придут в Исэ. Да, это Исэ, а вы как думали?

Меж тем сюжет закручивается. Оказывается, у Ядзи-сана есть жена, которую он оставил в Эдо. И такое дело - она обнаруживается убитой в собственном доме. На поиски преступников (разумеется, главные подозреваемые - наши главные герои) отправляется приблатненный дальше некуда полицейский, обожающий слушать песни бородатой таю.



А мы возвращаемся в деревушку с прекрасным видом на Фудзи. В кадре торговец ядовитыми грибами, размышляющий об Алисе и кроличьих норах, но мы будем говорить не о нём. Мы будем снова о девушке, котрая не умеет петь и туманит Фудзи. Пока Кита-сан учил девушку петь, а Ядзи-сан мечтал о том, как они, наконец, снова отправятся в путь и придут в Исэ, девушка влюбляется в Ядзи-сана, а Кита-сан влюбляется в девушку. Положительное последствие у этого треугольника всё же есть: девушка начинает петь на радость односельчанам. Но отрицательных последствий больше. И да, в первый раз я был неправ: самое интересное начинается сейчас, потому что на смену индийскому кино окончательно приходит кино японское.


Попробую прояснить ситуацию: Кита-сан стал наркоманом, чтобы убежать из реальности. Судя по предельно кратким урывочным флешбекам, он - актёр кабуки и с детства ему жилось, скажем так, не очень сладко со всеми вытекающими. Отказавшись принимать наркотики во время путешествия, он постоянно сталкивается с всё новыми и новыми реальностями: одни из них прекрасны, другие наоборот. Первая ужасная реальность, с которой он за долгое время ничего не может поделать: девушка, которая ему нравится, любит не его. В порыве отрицания, он эту реальность в буквальном смысле слова рвёт.


Склеенная, она потом будет выглядеть так.


А Ядзи-сан и Кита-сан продолжат путь уже не так весело, как они его начинали.


В один определенно не самый прекрасный момент они наткнутся на фермера, играющего короля Артура и Экскалибур - меч, разделяющий ДНК. И тут Кита-сан убъёт Ядзи-сана.

Но это версия для общего показа. В режиссёрской версии Кита-сан убил Ядзи-сана несколько раньше, ещё когда они были в деревне с видом на Фудзи.
- Ты ничего не помнишь, а Ядзи-сан не понял, что ты его убил, а потому продолжает путешествовать с тобой, - скажет Кита-сану работница кинотеатра. И теперь Кита-сан будет силой мысли вновь и вновь воссоздавать Ядзи-сана, потому что, как окажется, путешествовать без него просто невыносимо.


И они продолжат вместе искать Исэ.


И не сдаваться, если то окажется лишь картонной моделькой на крыше.


Не собирается сдаваться и Ядзи-сан, безуспешно пытающийся перейти Стикс. О том, что он умер, ему расскажет ведьма - она же показывала фильмы Кита-сану.
Известие о собственной смерти Ядзи-сана не остановит. А потому единственной возможностью снова попасть в мир живых для него становится добраться до истока Стикса и перейти на другой берег посуху.


А у истока Стикса стоит огромный СПА-комплекс "Нирвана" (у меня язык не повернется назвать его онсеном), в котором душам умерших, прежде чем погрузиться в вечный мрак, полагается одна ночь отдыха и развлечений.


А это исток реки Стикс. В истоке Ядзи-сан узнаёт свою жену, которая, оказывается, случайно самоубилась во время семейной ссоры. Когда в семье восстанавливается мир, она перестаёт плакать, пропускает Ядзи-сана обратно в мир живых и остаётся, чтобы поплакать ещё много о чём.

Потом я перестал делать скриншоты, потому что статичные картинки перестали передавать происходящее в кадре.
Пока Ядзи-сан искал путь в мир живых, Кита-сан, с переменным успехом оживлявший друга в собственном сознании, забрёл на полянку с баром, где сам уже мёртвый бармен наливает ему чудесный коктейль, постепенно превращающий пьющего в гриб, но вызывающий совершенно материальный образ умершего. Бармен, например, живёт за счёт своей жены. Ненастоящий Ядзи-сан начинает жить за счёт Кита-сана. И все прекрасно понимают, что такая материализация - всего лишь очередной побег от реальности.

Настоящая реальность - это оборванный, лохматый, весь перепачканный, покусанный и одичавший Ядзи-сан, наконец-то нашедший друга. Когда он отрывает от шеи Кита-сана самый большой из выросших на ней грибов, Кита-сан вскрикивает от боли. Но фиг с ней, с болью, радость от встречи куда сильнее.
И именно это и есть реальность. Она совершенно разная, противоречивая, одновременная, порой непонятная и сумбурная, красочная или чёрно-белая, а порой и совершенно нереальная. Реальность выглядит точно так же, как этот фильм. И она однозначно важнее и интереснее, чем кажется нам на первый взгляд.


И чтобы не заканчивать на слишком серьёзной ноте: как вам вот такой слон?

@темы: SINEMAтограф, Вот что я скажу, Способность мыслить подала признаки жизни, Tokugawa (1600-1868)

---

Благородство поражения или умирать тоже нужно вовремя

Я пришел к тебе с приветом
Рассказать, что солнце встало
В пробке на подъезде к КАДу
И когда придёт не знает. © Toki

Это я вообще к тому, что кто как, а Токи при отсутствии признаков в небе солнца имеет склонность забивать на всё, долго гулять и петь песни. Потом солнце выходит, Токи возвращается в норму, обнаруживает гору обвиняющих его в прокрастинаторстве дел и думает, а может и правда им, прокрастинаторством этим, позаниматься? Потому что петь гораздо веселее, чем писать. По крайней мере сейчас.
Конец лирического отступления.

Айван Моррис "Благородство поражения. Трагический герой в японской истории"
За эту книгу я взялся без каких-либо определенных целей и ожиданий, просто потому, что она не виделась мне ни научной, ни художественной - этакое нечто между и непонятно что, идеально соответствовавшее моему тогдашнему настроению. Впрочем, я ошибся. Книга оказалась скорее и художественной и научной, чем наоборот, и, как выяснилось, такое сочетание гораздо, гораздо вкуснее того, что я первоначально предполагал.

По ходу прочтения окончательно уверился в начавшей меня сравнительно недавно посещать мысли, что интерес к истории Японии у меня весьма странный: мне совершенно не интересно, с чего всё начиналось (хотя обычно мифологии меня крайне занимают) и как развивалось на первоначальном этапе. Постепенно, эпоха за эпохой, мне становится всё интереснее, пока во времена Бакумацу и Мэйдзи не наступает апогей, который в 1912 году резко сходит на нет. Честно сказать, конструкция выходит не самая удачная: Колосс как минимум стоит на глиняных ногах, как максимум ему ещё и голову отрубить можно. Потому что в любой истории ноги - часть самая важная, а Токи категорически плохо запоминает то, что ему не интересно.

На примере этой книги картинка выходит и вовсе крайне показательная. Про Ямато Такэру Токи читает ещё довольно спокойно, просто потому, что это всё же мифология, затем же весь Хэйан он усиленно зевает, постепенно просыпаясь лишь к Кусуноки Масасигэ, всё с большим энтузиазмом впитывает информацию до главы о Сайго, заглатывает оную с жадностью, после чего в несколько попыток пытается дочитать главу про камикадзе.

Что же до основной линии книги, то японское явление возвышения героев-неудачников действительно уникально. Беря для удобства примера всё то же Бакумацу: и победителям и побеждённым установлено множество памятников (больше я такого нигде не встречал). Да, побеждённым чуть позже, чем победителям, но разница во времени здесь не настолько существенна, чтобы её учитывать. При этом победителям можно предъявить множество претензий за то, что они сделали после прихода к власти, в то время как побежденные красиво умерли, сражаясь за идеалы, и такими же полу-идеальными образами остались в сознании людей. С учётом того, что фактов в плюс и минус каждой из сторон, в общем-то, найдётся масса.
Шинсен хорош практически в полном составе, потому что всем составом почти и полёг. Кондо, Окита и Хиджиката прекрасны в квадрате, потому что полегли особо трагично.
Шоин-сэнсэй, Такасуги и Рёма тоже замечательны, Накаока, Окада и даже Такэчи заслуживают внимания, мятежник Сайго врывается в ряды любимцев народа. Кацура, Кацу, Муцу, Окубо, Токугава и многие-многие другие, имевшие не последние роли во всех шагах и итогах, такой популярности не имеют. А всё потому, что не от того и не вовремя умерли.

@темы: Вот что я скажу, Books, Ningen wa omoshiroi..., Japan - too far, so close, Bakumatsu (1853-1867)

---

Рёма. Летопись. Мы всё ещё продолжаем

Ещё 28 серий, всего 28 серий, и каждая по четвёртому-пятому прогону, но если не к концу августа, то к концу сентября я в любом случае это дело закончу.
Минутка самоубеждения подошла к концу, продолжаем разбор.

"Эпизод 20. Прощай, Шуджиро

Всё та же Кацу Джуку, всё те же оболтусы, всё тот же неимоверно переигрывающий во всех комических моментах Фукуяма (но ок, мы к этому давно привыкли). На горизонте рисуется Сакамото Гонпэй - старший Рёмин брат, если кто-то уже успел позабыть состав семейства Сакамото. Ну а дабы не создавать избытка Сакамот в кадре, Рёма из него в ту же минуту скрывается.

В это время в Тоса прибывает Хираи Шуджиро, которого не долго думая отправляют в тюрьму по обвинению в убийстве Ёшиды Тоё. Хотя, разумеется, и не только за это.
А Ямаучи Ёдо в кадре ест! Не то чтобы еда в кадре когда-то была редкостью в японском синематографе и данной тайге в частности, просто Ямаучи обычно в кадре пьёт. Наши ансаберы так сему факту подивились, что целый комментарий написали: "Ямаучи Ёдо ест кудзукири". Впрочем, наши ансаберы порой любили поиграть в капитана очевидность, и хоть уже упомянутая мной ранее подпись, гласящая о наличии на лице Кацуры рисованных усов, так до самого конца и осталась моим фаворитом, остальные от того меньше смешить не стали.

А Кудзукири выглядит вот так. В статике это не очень заметно, но из чудо-коробочки выдавливается своего рода лапша.

Но вот снова пришло время поговорить о Такэчи Ханпэйте

Поскольку до 28-й серии сюжет возвращается в Тоса исключительно в связи с Такэчи Ханпэйтой, захватывая остальных как бы промежду делом, нравится мне это или нет, а рассказывать о нём придётся в ближайшее время много. Такэчи, кстати говоря, тоже вернулся в Тоса. Спасать Хираи, на чём и погорит раньше, чем мог бы, если бы слушал иногда, что ему говорят окружающие, или просто временами разнообразил свои думы. Впрочем, возможно здесь я неправ. Такэчи сперва был слишком по своим временам хорошо выдрессирован правилен, а затем по причине этого слишком однонацелен и недальновиден, так что просто не мог поступить иначе. Даже если бы понял_всё. Однако за то, что он понял далеко не всё, я готов поручиться.

А Ёдо Такэчи ненавидит, Ёдо от упоминания Такэчи чуть ли не трясёт (чем дальше, тем это заметнее), и Ёдо сделает всё, что позволяют ему соответствующие статусу обширные возможности, чтобы отплатить Такэчи за доставленные неудобства. И сперва поставит его в зависимость от решений Гото Шоджиро.

Ликуем и радуемся, Гото и его _офигительная_ мимика снова в кадре. На всякий случай напомню: я не испытываю ни малейших симпатий к историческому Гото, но мне нравится Гото-персонаж. Если оценивать исключительно факты, Гото - лицо почти нейтральное, но на фоне толп борцов за бобро и справедливость он выглядит таким себе злодеем-неудачником, старающимся всем насолить как минимум без всяких последствий, как максимум - к всеобщей выгоде. Примеров впереди будет масса.

А пока серия даёт зрителю возможность вспомнить давно не появлявшегося на экране персонажа. Гото припоминает, как его бросили и забыли после смерти дяди, и как он будет отыгрываться на виновных за это. Кто виновен, Гото для себя уже давно решил. Но то, что выдуманные виновные отчасти таковыми и оказались - почти что случайность.
Что до Такэчи, то он лишь подливает масла в огонь, на котором зажарят его самого.

Мы всё ещё в Тоса, в доме прекрасной семьи Сакамот снова бесцеремонно объявляется Ятаро. Носится он уже второй эпизод кряду со своими досками, и долго ещё носиться будет. Но суровые женщины семьи Сакамото практически прямым текстом сообщают Ятаро, что он наглец, нахал и самозванец, а посему может приняться за поиски выхода, раз уж так ловко справился с обнаружением входа. Более благодушно расположенного к Ятаро Гонпэя дома не оказывается. И вот с этой-то связки мы отправляемся обратно в Осаку, в Кацу Джуку, где быстро смекнувшие о причине приезда родственника однокашники решили своими силами спасать ситуацию.

Рёма же снова ошивается в Киото. Туда-сюда между Осакой и Киото он мотается настолько часто, что я просто не представляю, когда он успевал учиться. Однако, Рёма в Киото значит Рёма беседует с Кацу. А Кацу, как это ему свойственно, говорит одну умную вещь за другой. Пересказывать не буду, буду цитировать:
"- Эта страна разрознена, как рассыпанный песок.
- Япония - мишень для западных стран, а мы только и делаем, что враждуем меж собой.
- Тем не менее, именно потому, что такова эта страна, мы смогли избежать обращения в колонию. В единой стране во главе в итоге оказывается один-единственный человек. А в такой, как наша, в Эдо правит сёгун, в столице Император, а кланы делают вид, будто служат Токугава, но каждый даймё по сути поступает, как ему вздумается. Эту страну действительно очень сложно захватить. Другими словами, на все вещи надо смотреть сначала с одной стороны, а затем с другой. И в итоге откроется совершенно новая перспектива."

Также от Кацу мы узнаём, что тёмная туча отсутствия финансирования нависла над радужными буднями Кацу Джуку. Отгонять же её придётся Рёме - не зря ему столько умных вещей наговорили, пусть идёт и практикуется.

Но вот мы снова в Тоса. Такэчи по новому кругу убеждает себя, что всё сделал правильно, Као переживает за брата, а Ятаро ведёт домашний урок "бизнес для чайников или почему правила не всегда срабатывают". Тут же нам до конца рассказывают историю "О гадалке, навозной яме и свадьбе или о том, почему Кисэи вышла за Ятаро" - интересно, правда ли это? х)

За время этого короткого лирического отступления Рёма успевает добраться до замка Фукуи ( 福井城 )- расстояние-то тьфу! - чуть больше, чем между Киото и Осакой. А в замке Фукуи сидит Мацудайра Шунгаку (кстати да, мне иногда начинает казаться, что в японской истории слишком много Мацудайр), с которым мы уже знакомы - именно через его посредничество Рёма познакомился с Кацу. Мацудайре Рёма будет рассказывать о "живом капитале". Где он успел понабираться этих знаний - загадка, Кацу его такому не учил. Но "глобус сработал".
В гостях же у Мацудайры сидит Ёкои Шонан. Сидит он там в данный конкретный момент может и исторично (честно, я не проверял), но всего с одной целью - сказать Рёме следующие слова:
"Есть вещи, которые раньше имели значение, а теперь стали устаревшими и бесполезными. Мир изменяют именно люди. Но при смене течений мира судьба отдельного человека не значительнее макового зёрнышка."
"Течения мира" - кошмар мой. Я до сих пор уверен, что фраза крайне корява, но нам даже общими силами не удалось придумать что-то подходящее по смыслу и притом не отходящее далеко от оригинального текста.

Хираи Шуджиро как одному из маковых зёрнышек при смене течений приходится несладко, он уже почти на пределе. Но не один он: Гото бесится, что нет признаний, Такэчи сходит с ума от того, что его не слушают, а больше он ничего не в силах сделать, Ёдо тихо закипает, потому что Хираи и Такэчи до сих пор не только живы, но и с завидным постоянством портят ему разные приятные времяпрепровождения. Ну а поскольку лучший способ снять напряжение - устранить проблему, Шуджиро решают устранить. Обвинение в заговоре, в конце концов, никуда не девалось.

А воодушевлённый Рёма возвращается в Осаку, чтобы обнаружить там пораженного мощью будущего флота брата. Разумеется, после всего увиденного, тот снова отпускает Рёму на все четыре стороны. Потому что, как неожиданно выяснилось, Рёма очень хорошо знает, куда нужно идти.
А сразу после того как Гонпэй уйдёт домой, взяв с Рёмы обещание не умирать и когда-нибудь вернуться, в адрес последнего приходит письмо от Као:

"Вчера мой брат Шуджиро совершил сэппуку. (...) И всё же я не понимаю: если брат не сделал ничего плохого, почему ему приказали совершить сэппуку?"

И тут Рёма задумывается над тем, что нельзя превращать человеческие жизни в маковые зёрна.
Занавес. Экскурсия про Мацудайру Шунгаку.

@темы: SINEMAтограф, Ryoma Den, Work can be Fun, Bakumatsu (1853-1867)

---

Gokusen 2

Со вторым Гокусеном в "быть или не быть" мы играли почти три года. С одной стороны мне очень нравился первый сезон и хотелось продолжения, с другой я по-прежнему испытывал большие сомнения по поводу того, сможет ли он выйти на тот же уровень. В итоге за второй сезон я взялся лишь в тот момент, когда понял, что мозги требуют экстренного, кардинального и долгоиграющего вправления на место. Кроме Гокусена (и ещё Crows Zero, но не в данном случае) с этим, как показала практика, не справляется никто и ничто, а полумеры меня изрядно задолбали.

Единственное, что мне не нравилось в обоих Гокусенах - избыток кавайности на заднем плане. Без неё было бы так же хорошо, если не ещё лучше - ничто бы не сбивало настрой. Впрочем, я прекрасно понимаю, что большей части целевой аудитории вся эта сладкая вата как раз по вкусу.
А Гокусен, меж тем, остался самим собой, что меня всё больше радовало по мере процесса просмотра.

Да! Пока я ещё не начал закапываться в очередные дебри, пара слов о Ябуки Хаято: всю первую серию меня не покидало ощущение того, что актёр (Аканиши Джин) всеми силами старается вести себя, как Савада Шин (он же Мацумото Джун) из первой части. Ключевое слово тут "старается", потому как выглядело действо скорее комично. Если Мацумото образ обиженного скучающего короля баловней без всяких сомнений идёт, то попытки Аканиши делать те же жесты, интонации и взгляды кажутся лишь дурной пародией. И ладно бы с ними, жестами и интонациями, но есть у меня такое убеждение, согласно которому основа актёрской игры заключается в глазах. И если в них (за исключением случаев, когда персонажу это положено сюжетом) не читается вообще ничего, значит актёр для съёмок в кино не подходит (с театром, полагаю, заморочки другие, но мы не о нём). Думается мне, съёмочная группа заметила свой промах довольно быстро, потому что после второй серии лицо персонажа стало появляться крупным планом реже и исключительно в ракурсах, в которых считать глаза не получится. А персонаж в итоге из лидера чуть не превратился в чирлидера (cheerleader).

И раз уж речь зашла о персонажах, то у меня руки чешутся провести параллели с героями первого сезона. Потому что похожи они временами _очень_.
Савада Шин / Одагири Рю. Оба из благополучных до нельзя семей, обоих в упор не хотят слушать. Никому не верящие одиночки.
Нода Такеши и Масато Юки/ Такеда Кейта и Хьюга Коскэ. Такеда ведёт себя как Нода, но он - продолжение урока с Масато, в то время как Хьюга берёт от Ноды основную его проблему - склонность к зазнайству и необдуманным действиям на его фоне.
Учияма Харухико / Цучия Хикару. Самые безнадёжные по мнению окружающих, оба не сильны в толкании речей и просто молча делают то, что считают правильным. Самые добрые персонажи сезонов.
Кумаи Тэруо / Ябуки Хаято. Кума и Ябуки - практически персонажи близнецы с семьями-близнецами, и именно на этом построено их взаимодействие. Кроме того оба понятия не имеют, как себя проявить.

Но продолжим, тем не менее, нашу оду Гокусену. Мне понравилось, что вторая часть действительно является продолжением первой. И дело не столько в Куме и замдиректоре, сколько в том, что заложенные в первую часть идеи о том, что нужно искать в себе силы, учиться направлять их в нужное русло, не бояться поражений, переступать через стереотипы, действовать в согласии со своей системой ценностей, получили своё развитие во второй. Первая часть даёт основу, говорит: вставай и борись! Вторая часть - новая ступень для тех, кто выучил все предыдущие уроки: бороться не всегда значит драться, терпение иногда - такая же, если не более сложная борьба. И не забывай о том, что все действия имеют свои последствия. Эти два урока - ключевые для второй части, но не единственные. Кроме того не упускается из виду и момент повторения "ранее усвоенного материала". А ещё Гокусен, первый то сезон или второй, это настолько мощный заряд энергии к действию, что я просто не представляю, почему его до сих пор не показывают бегунам-спринтерам перед стартом. Лететь вперёд хочется со скоростью пули, вкладывая в каждый шаг всю имеющуюся силу и ещё чуть-чуть.

@темы: SINEMAтограф, Вот что я скажу

---

Gintama TV-2 & TV-3

Всё, что мне не терпелось сказать по поводу Гинтамы, я, в общем-то уже изложил в постах, посвященных первому сезону и ОВАм. Изложил по той простой причине, что второй и третий собирался отложить на потом, а доверять своей голове ценную ощущенческую информацию был не готов - самое важное она непременно где-нибудь растеряет, знаю я её. Смотреть их сразу вслед я собрался ещё внезапнее, чем делаю это обычно, так что по поводу ТВ-2 и ТВ-3 говорить я буду довольно мало. Буду едко гыгыкать, вставлять в текст много несуразных скриншотов и как-нибудь ещё маяться дурью - мне тоже иногда можно, не всё быть серьёзным и многословным.

ТВ-2 порадовал меня с самых первых серий. Короткая арка про амбиции идеально задала дальнейший темп и тон, так что за некоторыми редкими исключениями было весело.

Нет, правда весело!

Потому что Мимаваригуми и "вся правда об Элизабэт" тоже радовали не переставая.

雨が降ろうと槍が降ろうと - ame ga furou to yari ga furou to - "даже если пойдёт дождь, даже если посыплются копья"
Шикарно, ящетаю.


В тему холодного оружия: крабовая война тоже была чудесна


Стратеги вообще хороши все. Против жестокого переворачивания рулонов туалетной бумаги ни один враг не выстоит!


Но ещё более страшное оружие - люди в бане. Кстати, тогда-то меня наконец осенило вопросом, почему ни у кого из персонажей нет ни единого шрама, а ведь их там должны быть миллионы. Ответ нашелся быстрее, чем приличествует в подобных случаях. Разумеется, автору просто лень. Гинтама прямолинейна и прозаична как всегда.


Докуганрю прекрасен однозначно. Осталось удержать себя хоть на какое-то время от второго сезона Басары.
А вот краткое, но ёмкое описание Окитой сути работы хоста сподвигло меня на поиски. По итогам нашлась документалка The great happiness space tale of an Osaka love thief. Окита оказался совершенно прав.


Близкие, но такие дальние родственники меж тем поживают хорошо. Питаются и вовсе замечательно.


Ну а кто не ест, тот работает. Что по-прежнему улыбает: после всех серий с членовредительством, сюжет делает вид, что о произошедшем ранее он понятия не имеет. Обычно он, конечно, делает вид, что его вовсе нет, но зато склерозом не страдает. Впрочем, я бы тоже не знал, как вырулить из таких ситуаций не прикрываясь щитом глубокой амнезии. И да, Кацура-снеговик прекрасен.

Что же до ТВ-3, оно_шикарно. Содержать в концентрированных дозах интересные арки, хорошие боёвки, массовые дораскрытия характеров персонажей и затертые уже просто до чёрных дыр, но от того не менее любимые морали просто неприлично. И спасибо Гинтаме, что на все приличия она смачно плюнула ещё в самом-самом начале.

@темы: Вот что я скажу, Video, Anime

---

Возвращаемся к Драконям: дубль двенадцатый

Эпизод 19. Исполнение Джой

Начинаем серию с того, чем закончили прошлую: оболтусы учатся, с каждой минутой всё больше дивясь техническим достижениям рыжих длинноносых варваров; сторонники Джой ликуют, потому что лично сёгун лично императору пообещал 10 мая всех иностранцев из страны выставить нафиг.
А сразу за титрами всячески прекрасный Кацу-сэнсэй (я правда в полном восторге от этой версии Кацу: он абсолютно живой и при этом показательно-символичный; в то, что он любую войну может закончить без крови и желательно вообще не начав, верится без тени сомнений) объясняет Идзо, что на самом деле есть Джой. Фраза "Я это вот к чему: эти дуралеи, вопящие “Джой, Джой”, они ведь тоже хотят Японию защитить. Так что если люди Джой нападут на нас, ты уж постарайся их насмерть не резать. В первоначальной версии перевода тут значилось и вовсе "постарайся их насмерть не убивать", мне казалось, что вышла бы неплохая шутка, но Рий убедила меня, что многие её не поймут, пришлось отказаться.

Тут же промежду делом Кацу сообщает Рёме, что тот больше не считается дезертиром.

Тут же промежду делом Кацу сообщает Рёме, что тот больше не считается дезертиром. Рёме это, судя по всему, несколько до лампочки, хотя и удивительно, а вот Идзо цепляет. Прекрасно, впрочем, представляю, почему. Когда не знаешь, что бы ты действительно хотел делать, берешься за всё, что говорят, цепляешься за все нити сразу, в итоге путаешься лишь ещё больше. Когда при этом перед глазами постоянно маячит человек, по уши увлеченный своим делом, чувствуешь себя как минимум крайне неловко, как максимум завидуешь и бежишь хвататься ещё за какие-нибудь дела, в надежде, что вот они-то точно и есть твое предназначение!

Не знаю, где это ещё можно вклинить в текст. В этой серии мне при общем нейтралитете в отношении как к исторической личности, так и к персонажу, нравится Идзо. Вероятно потому, что именно тут происходит его первый осознанный шаг к поискам себя.

Минуты с седьмой по десятую посвящены первому победному ходу Ёдо в его негласной партии с Такэчи. Тут, однако, стоит обратить внимание не на очередную беготню на экране, а на комментарии Ятаро. Наверное, я слишком долго постоянно взаимодействую с этой тайгой, потому что постепенно учусь замечать вещи, на которые нигде и никогда раньше не обращал внимания. Повторение, пожалуй, действительно способствует учению, хоть поговорка мне по-прежнему не нравится. Например, сейчас мне хочется акцентировать внимание на комментариях, которые Ятаро даёт происходящим событиям. Порой зрителю свойственно это забывать, но автор их - Ятаро из будущего, уже знающий, куда и сколько раз повернет история. Некоторые из данных им характеристик удивительно точны и достойны цитирования. А иногда по ним можно "предсказывать будущее".

Но вернёмся к политической прозе дня: Бакуфу - это не только и не столько сёгун, как может казаться на первый взгляд. Не думаю, что держись мощь Бакуфу исключительно на личностных качествах сёгунов, оно могло бы так долго существовать. А вот аппарат Бакуфу - это действительно сила, хорошо работать в первую очередь на себя Бакуфу никогда не забывало. Вот и сейчас оно достаточно уверено в том, что что бы ни пришлось наобещать сёгуну в Киото, из ситуации удастся выйти не замаравшись. "Вы за Тёсю или за Бакуфу?" спрашивает Хитоцубаши Ёшинобу у кланов. Вопрос с очевидным подвохом. Впрочем, чуть позже Кацу-сэнсэй верно отметит, что Бакуфу принижает само себя. Сила и слабость его начинают сходиться в одной точке, их столкновение и взаимоуничтожение и станет началом конца сёгуната.

Тёсю же в это время решительно намерено воевать при поддержке клана Тоса. Погрязший же в своём идеальном миропорядке Такэчи не сможет сказать "нет, у меня ничего не получилось в Тоса, так что давайте хотя бы повременим". Такэчи, разумеется, смолчит, проглотит досаду, закусит очередную наживку Ёдо и, сам ещё некоторое время оставаясь на плаву, поспособствует потоплению клана Тёсю, глубокому и долгому настолько, чтобы тот выплыл, но ещё довольно долго откашливался от попавшей в лёгкие воды.

В следующей сцене Такэчи, мистер ничего_не_вижу_ничего_не_слышу, окончательно выводит меня из себя. Ещё в то время, когда мы работали над переводом, я был ужасно зол на него за такое обращение с людьми, которых он называет друзьями. Если друг, совершив ошибку, пришел просить прощения, его не поливают помоями, его выслушивают. И пытаются вернуть на правильный путь, если тот сбился. Но ни в коем случае не говорят, что он пёс, кусающий кормящую руку.
Разумеется, эта сцена вряд ли в точности отражает историческую действительность. Возможно её и вовсе никогда не происходило. Но так уж вышло, что именно она кажется мне ключевой в создании образа исторического Такэчи - теоретика, запертого в своём крошечном, наполовину выдуманном мире, полностью отдавшегося во власть острого радикального вируса Джой.
"Шуджиро-сан и Идзо - живые люди. Они не твои пешки, Такэчи-сан."

Идёт 25-я минута, клан Тёсю, внезапно оставшийся в полном одиночестве, открывает огонь по проходящим через пролив Канмон американским торговым судам. Державы наносят ответный, куда более сокрушительный удар, Бакуфу ликует и показательно берет на себя расходы по ремонту иностранных судов. Бакуфу ещё не понимает, что основная его ошибка была не в открытии страны, а в том, что оно испугалось и прогнулось. А поскольку самостоятельно выпрямиться у него бы уже никогда не получилось, единственный путь, который оставался у страны - как можно громче сменить собственную голову.

Что же до Такэчи, которому в этой серии досталось много не только времени, но и концентрированной смысловой нагрузки, падение его будет куда красивее, чем взлёт. Та самая из личностей Такэчи, что отделилась и взяла верх над телом в десятом эпизоде окажется самой тяжелой и полетит вниз быстрее других, постепенно открывая настоящего Такэчи, давным-давно забившегося в самый дальний уголок собственного тела. Самыми лёгкими, впрочем, окажутся предназначенные для любования Ямаучи Ёдо розовые очки, с ними Такэчи не расстанется никогда. Однако, я забегаю вперед, в этом же эпизоде Такэчи ещё только начнёт осознавать, что шёл не самым верным путём, что вёл по этому пути других и должен теперь за это отвечать. Последствий, о которых Рёма ему уже кричит, Такэчи Ханпэйта до сих пор не видит.
Занавес. Экскурсия про Симоносэки, батарею Камэяма Хачимангу и нападение Тёсю на иностранные суда.

@темы: SINEMAтограф, Ryoma Den, Work can be Fun, Bakumatsu (1853-1867)

---

Возвращаемся к Драконям: дубль одиннадцатый, с полётом всё по прежнему

Эпизод 18. Строим флот!

Начинается серия таки опять с кораблика. Машем рукой на будущую Военно-морскую Академию в Кобэ и плывём ещё чуть дальше до Осаки в Кацу Джуку, где из оболтусов будут делать... нет, ещё не моряков - студентов Академии. Оболтусов меж тем, тоже сперва надо наловить, теоретически они должны клевать на сородичей. Десять минут экранного времени, и есть поклёв!

Встречайте Савамуру Сонодзё, дикого, но симпатишного, в будущем одну из главных фигур компании Камэяма и Кайентая, а кроме того одного из важнейших второстепенных персонажей в этой истории.

Встречайте Савамуру Сонодзё, дикого, но симпатишного, в будущем одну из главных фигур компании Камэяма и Кайентая, а кроме того одного из важнейших второстепенных персонажей в этой истории.

Нашёл в сети ещё вот такую картинку с прототипом.

В Эдо дела обстоят не так гладко - сёгуну всё же придётся отправиться в Киото лично - случай практически беспрецедентный, последний раз сёгун являлся к императору 229 лет назад. Мало того, Иэмоти придётся присягнуть в исполнении политики Джой, которую под весом уже имеющихся договоров Бакуфу безболезненно осуществить просто напросто не может. А Такэчи & co уже готовят сёгунату новую подлянку.

Но вернёмся в Кацу Джуку, происходящее в ней - основа этого эпизода. В школе оболтусов учат теории управления кораблём, ориентации в открытом море и ведения морского боя. Тетрадки, галдёж в классе и игрушечные кораблики в комплекте.

Только вот движет всеми этими целеустремленными учениками желание уничтожить иностранцев. Уже просвещенные о благой идее Кацу Джуку и Академии Рёма с Чёджиро немного царящей атмосфере пугаются и сильно недоумевают, как так вышло. Крайне занимательный персонаж - управляющий Кацу Джуку Сато Ёноскэ совершенно в своём духе отвечает им: Не ваше дело, оболтусы. Вам людей велено приводить, вот и приводите. Думать будут те, кто этому уже обучен.

7 марта 3 года Бункю (1863) сёгун прибывает в столицу. Приём у императора олицетворяет собой всю силу интриг двора царствующего но не правящего тэнно. Сёгун и прибывшие с ним представители Бакуфу в смятении, Санджо Санэтоми удовлетворённо ухмыляется.

Пока не будет назван точный день исполнения Джой, сёгун вынужден будет оставаться в Киото. Вместе с ним там застрял и Кацу Ринтаро.

Такэчи, меж тем, наслаждается минутами пребывания на вершине своей карьеры. Его, вон, даже в замок к самому Великому Ёдо вызвали, сладостей с собой "с барского стола" дали, о прощении рёминого даппана намекнули. Разумеется, с целью (о которой чуть позже), а пока преклоняющийся перед Ёдо Такэчи чуть без чувств от оказанной чести не свалился - сцена вышла гиперболизированная до предела и с очень_неприятным осадком. Может, к тому господин Отомо и стремился, но я бы совершенно точно снял её по-другому.

Снова же вернувшемуся в Осаку зрителю расскажут, как Чёджиро стал самураем и познакомят с его будущей женой Току и тремя новыми учениками Кацу Джуку, только что прибывшими из Тоса по приказу Такэчи, которому, в свою очередь, приказал Ёдо: Мочидзуки Камэята, Чия Тораноскэ и Такамацу Таро.

Кукловоды тем временем продолжают всё сильней опутывать своих жертв нитями: Такэчи продолжает пробивать путь к своей бредовой идее о мировом господстве, а Ёдо затягивает петли на суставах очередной куклы - Хираи Шуджиро. И только печального Идзо вдруг совсем позабыли и бросили без дела.
Стоило ему, впрочем, лишь подать голос, как важная работа тут же нашлась. В подтексте у миссии читается ясное "чтобы не путался под ногами".
Но Акелла-Такэчи промахнулся! К безвылазно сидящему в Киото Кацу с вагоном вопросов именно в этот момент нагрянул неугомонный Рёма, убийство сорвалось, зато...

Ну а Сакамото получил ответы на свои вопросы. Лучший из них: "Скоро они поймут всё сами". Впрочем, не забудьте на 35-й минуте послушать, как толпа оболтусов дружно поёт английский алфавит на всем со школы знакомый мотив. Рёма же, удачно пристроив Идзо в телохранители к Кацу, дав первому пусть немного времени на более-менее нормальную спокойную жизнь, убежал обратно в школу, пока, как двоечник по призванию, не пропустил самое важное и интересное.

Конец серии на этот раз, однако, не так радостен: Такэчи получает хороший нагоняй от джоененависитника Ёдо и возвращается в дом, из которого украли всех его кукол, а сёгун 20-го апреля оглашает день, в который будет исполнена политика Джой - 10 мая 1863 года.
Занавес. Экскурсия про Кацу Джуку. И когда же эти серии наконец будут требовать от меня меньше текста

@темы: SINEMAтограф, Ryoma Den, Work can be Fun, Bakumatsu (1853-1867)

---

Возвращаемся к Драконям: дубль десятый, полёт не нормальный, но так у нас всегда

Пока я внезапно ничего больше не закончил читать или смотреть, попробую ещё немного помыть кости тайге, которая сейчас тоже, наверное, думает "когда же от меня отстанет этот надоедливый Токи". Дорогая тайга, я уже года полтора как думаю о том же, но ты никак не хочешь оставить меня в покое. Кхм... Так вот, мы продолжаем.

Эпизод 17. Ужасающий Ёдо

Начинается серия с того, что радостный Рёма аки бешеный лось носится по Канрин-мару (кто-нибудь, скажите, зачем мне тогда пришла в голову идея писать "мару" в названиях кораблей отдельным словом с большой буквы) и выкрикивает всё, что потерявшее дар речи от счастья сознание оказывается способно выразить вербально. Волны плещутся, солнечные блики всеми силами играют на камеру, Джон Манджиро по-английски вторит всем присутствующим единственным словом "Yes". Кацу говорит, что Рёма с Джоном родственники - у них в Тоса вообще все родственники ещё один занятный показатель того, как все и вся переплелись во времена Бакумацу. Рёма тем временем вселяет в меня некие сомнения насчёт того, насколько он изменился ко второму сезону - ведёт он себя по-прежнему как полнейший идиот, даже я такие круглые глаза не делаю и попугаем не притворяюсь, вот Птицей Говоруном...
Впрочем, мне тоже хватит придуриваться. От Джона Манджиро Рёма получает просто сногсшибательную информацию: в Америке, такой замечательной, что просто wonderful стране, народ _сам_ выбирает себе великого правителя, зовущегося Президент. Идея о том, что люди могут сами выбирать себе будущее, теперь навсегда останется с Рёмой. Джон Манджиро, меж тем, на вопрос, что же он из такой wonderful страны вернулся в Японию, отвечает: Каждый раз, как вижу, насколько чудесна Америка, я сжимаю кулаки и думаю, что Япония тоже может быть такой.

А далее в игру вступает...

Далее в игру снова вступает мой №4 в ТОПе любимых персонажей дорамы - глобус! Правда пока скрытые агитаторские силы его дремлют, а сам он катается из хантэя в хантэй на спине у Рёмы. Вся эта беготня с глобусом мне, впрочем, с каждым разом нравится всё больше и больше. У Рёмы агитировать пока получается тоже не очень, клановая бюрократия на призывы "приходите к нам, у нас есть кораблики и вообще круто" (перевод с вежливого японского мой) не реагирует совсем и вообще, чего никак нельзя сказать о семействе Чиба, которое реагирует не то чтобы на кораблики, но на вновь самым наглым образом собирающегося свалить от них Сакамото.

Совсем не весело в эти минуты вечному страдальцу Такэчи Ханпэйте: только он успел построить спичечную башню из аристократических интриг, как сёгунат начал незаметно вынимать из неё палочки. А Такэчи опять строить! Впрочем, не все проблемы Такэчи решаются интригами, для некоторых у него есть исключительно жалостливый в местном варианте Идзо, который, как я только что понял, сильно напоминает мне Гильденстерна из "Розенкранц и Гильденстерн мертвы". И вот уже парня за глаза начали звать "хитокири", и совсем недалеко до снящихся кошмаров. А Идзо бы и рад не убивать, но слишком уж долго был в руках марионеточника Такэчи...

Рёма беззаботно потягивается, ещё не зная, кого ему сегодня предстоит увидеть.
А увидится он сегодня с лёгкой руки господина Кацу Кайсю_пока_ещё_Ринтаро с самим Ямаучи Ёдо - не самая приятная встреча для беглого Каши из Тоса, что бы там ни язвил по этому поводу Кацу.


А Ёдо всё пьёт и пьёт и никак не может допить своё личное море

Тут, пожалуй, стоит вспомнить о названии серии. Ёдо ужасает. Он прекрасно понимает всю ситуацию и умеет играть с марионеточниками ничуть не хуже, чем те со своими куклами. При этом он делает ходы, дающие ему огромные преимущества в очках, практически не снимая носит poker face и не поддаётся на провокации к фальстарту. Вот и сейчас он делает хорошо продуманный ход: соглашается отправить людей в Военно-морскую Академию. Господин Кацу, впрочем, выглядит прекрасно осведомлённым о настоящей мощи этого человека.

И снова о Такэчи: мы вышли на новый уровень и ищем новую игрушку. Теперь на иллюзию дружбы можно купить Хираи Шуджиро. Но нельзя купить, продать, променять или просто позабыть Томи. И эта привязанность (при всей моей нелюбви к привязанностям как к явлению) - пожалуй, одна из лучших черт Такэчи.

Не забываем принять правильную дозу веселья: на 25-й минуте семейство Сакамото дружно подсчитывает, сколько же иностранцев выгнал из страны лично оболтус их Рёма. Вскоре, однако, идиллию, но не веселье, нарушает бесцеремонно втрогшийся Ятаро с очередным планом "Как быстро и ненапряжно разбогатеть, если у вас в кармане ветер". Примерно к этому моменту мне начало нравиться работать с переводом болтовни Ятаро лишь чуть меньше, чем с колким таратореньем Кацу, так что я был жутко рад этому эпизоду. С начала тайги их количество постепенно всё уменьшается; то, что раздражало в начале как отвлекающее от основного сюжета, вскоре будет казаться редкими минутами беззаботности на все более напряженном общем фоне.

И да, конечно, финал: Рёма прощается с семейством Чиба и с мешком добрых пожеланий отправляется в Осаку в Военно-морскую Академию. Сана говорит, что никогда не выйдет замуж, а нам приоткрывают карты ужасающего Ёдо: он повышает Такэчи до Джоши лишь затем, чтобы с большей высоты сбросить его вниз.
Занавес. Экскурсия про Джона Манджиро.

@темы: SINEMAтограф, Ryoma Den, Work can be Fun, Bakumatsu (1853-1867)

---

Канон, звучащий вечно

Иногда мне всё же крайне нравится собственная упертость, помноженная на чем-то родное ей правило о завершении всех дел их начавшим. Если бы не они, я бы, ничего не подозревая, запросто лишил себя множества замечательных вещей. Вещей, разумеется, нематериальных, до которых я порой очень жаден, не в пример их материальным антиподам. В этот раз всё начиналось по уже привычной схеме: Токи открыл книжку, вяло прозевал несколько первых страниц и собирался уже было забросить чтение навязчиво тыкающего мне текста, чтобы выбрать что-нибудь поинтереснее, как в дело вмешалась упёртость. В итоге я решил, что книга не так велика, чтобы бросать (потом, правда, оказалось, что книг три), да и в конце концов я всегда могу сказать, что мне не понравилось, постфактум, как то было с "Консуэлло". Всего несколько страниц спустя бесцеремонное тыканье, обращенное не то к читателю, не то к герою, на место которого я должен себя поставить, закончилось, и сюжет закрутился...
"Закрутился" в данном случае видится мне самым точным определением всего происходящего - сюжет как бесконечная спираль, которая однажды, вероятно, просто сломается, не пройдя и полпути к своему центру. Люди, чьи жизни образуют соседние витки этой спирали, и похожие как эти самые витки. История, которая, периодически посмеиваясь, проходит по центру спирали по протянутой там безупречно прямой нитке времени.

Чёрные Корабли, восстание Сайго, Мадам Батерфляй, Российская революция, беженцы в Харбин, Вторая мировая с её отрядом 731, неправильным японцем из японского консульства в Литве и последующей оккупацией, генерал Мак Артур, экономика мыльного пузыря, смена императора, борьба за "северные территории"...

Если писать этот пост, буквально переводя мысли в текст, в нем не должно быть ни одной точки, даже ни одной запятой, но очень много многоточий.
Если писать, пытаясь ответить автору, то "простите, я не смог воспринимать происходящее эмоциями, как вы просили".
Если пытаться понять, чем именно мне понравилась книга, я всё равно не имею ни малейшего понятия. Я даже с трудом понимаю, о чём она должна была быть: о том, что историей правит любовь? Так, судя по написанному, всё наоборот - история крутит любовью так, как ей захочется. О том, что не нужно сдаваться? Об этом можно сказать куда более кратко и ясно. Для себя я, пожалуй, выберу, что это книга о странных людях, непроизвольно выбивающихся из толпы и потребности меняться и менять мир вокруг себя, которая неустанно их преследует. Мне так приятнее.

Интересно, что бы сказала мне эта книга, если бы оказалась у меня в руках лет пять назад, в тот день, когда я довольно долго смотрел на неё на полке книжного магазина, но так и не купил, потому что никак не мог совместить изображения на обложках с аннотациями на задних корках...

@темы: Вот что я скажу, Books

---

Выборг 12 июля 2013

Чуть не забыл показать вам фотографии с поездки в Выборг. Я давно хотел туда скататься, но тащиться одному по три часа туда и обратно мне было крайне лень. А тут нашлись единомышленники, и мы поехали. Поскольку же Токи с недавнего времени загорелся идеей приобретения фотоаппарата (нужен он ему будет в скором времени, такие дела), поехали ещё и с фотоаппаратом, чтобы приглядеться к последнему. Так что готовьтесь, господа, скоро этот дневник тоже будет часто пестреть картинками - Токи окончательно проникся идеей х)

Под катом 28 фотографий и сравнительно немного текста

Первое, что вы видите, приезжая в город, это вокзал. В Выборге ЖД и автовокзалы находятся по соседству друг с другом, но если перед ЖД вокзалом красуется эмблема (?) города, до смешения похожая на знак Volkswagen, то автовокзал не украшает себя ничем, считая, видимо, что находится слишком близко к набережной и может примазаться к её оформлению.

На этом берегу раскинул лапы осьминог, а на противоположном притаился Посейдон в короне и с трезубцем - всё как полагается)


По берегу гуляют какие-то водоплавающие птицы (как в последствии выяснилось, один из видов чаек)


А если поднять голову, получается вот такая панорама на залив с фонтаном.


И вот так посмотреть тоже можно


В пяти минутах ходьбы от вокзалов начинается исторический центр города, где некоторые старинные постройки настолько испорчены современной рекламой без единой попытки стилизации, что теряют до 80% своего очарования


Площадь это рыночная. По зданию рынка можно без труда понять, что некоторые попытки стилизации успехом тоже не увенчались. А вот корзинки красивые, я, собственно, их и снимал.


У здания же рынка особенно хороша крыша


и изображенный на арке герб города


А рядом с корзинками продают пушистые шерстяные носки разной длины и расцветок


Чуть же поодаль можно взглянуть во второе лицо Выборга, которое тем отчетливее просматривается, чем больше вы удаляетесь от набережной. И запомните эту башню, мы к ней ещё вернёмся.


Кусочки Европы в городе, меж тем, сохранились не только средневековые, но и современные. Иногда мне кажется, что крутые холмы - лучшее, что можно придумать для маленького старого городка, которому уготовано привлекать в себя жизнерадостных туристов


А это собственной персоной Замок - главная местная достопримечательность




Мне он больше всего нравится с этого ракурса, потому что в моём идеальном мире не существует замков из беленого кирпича


Внутрь замка пускают за смешную сумму не то в десять, не то в пятнадцать рублей, а вот в несколько расположенных на его территории музейчиков и башня требуют уже отдельных билетов за отдельную же плату. Тоже, впрочем, не очень страшную для кармана. Но в музейчики мы не пошли, очень уж день был замечательный




А с башни открывается прекрасный вид на город. На этой фотографии уместился почти весь исторический центр


Тут видно, какой Выборг зеленый город и как много вокруг него несущей прохладу воды


Можно посмотреть и внутрь самого замка. Восстановлен он был явно не полностью.


А вон и наш знакомый фонтан у вокзалов


А где-то на том берегу должны быть петровские укрепления, благодаря, в том числе, которым Выборг стал принадлежать России.


Это ратушная площадь, за которой можно увидеть всё ту же часовую башню. Она - одно из самых высоких зданий в городе, а потому много откуда видна


Расположена башня, однако, в небольшом удалении от набережной, что без труда можно увидеть, свернув с главной улицы. Таких усечённых домов в Выборге много, как, впрочем, и в Петербурге. Так что, думается мне, над ампутацией постаралась Вторая Мировая.

По пути к башне я преступно забыл фотографировать. А ведь именно на той лишь условно проезжей улочке висели прекрасно стилизованные вывески, под одной из которых продавался вкусный символ города - крендель, который изготовлялся здесь с тех давних пор, как в город впервые пришли монахи. Говорят, было время, когда здесь велись целые крендельные войны за то, чья рецептура оригинальней, а крендели вкуснее. Впрочем, уже давно объявлено перемирие.
Собираясь в путь, я предполагал, что обзаведясь пакетом молока, устрою себе прекрасный крендельный обед. Нехорошие люди разрушили все мои планы, обозвав прекрасное витое изделие ненастоящей едой. Питались мы в итоге чем-то малосъедобным, но суть не в том: приехав домой, я забыл сфотографировать крендель! А ведь и ехал собственно, почти ради него одного.

А вот и прекрасная часовая башня стоит заброшенная рядом с руинами францисканского (надеюсь, я ничего не перепутал) монастыря





Не сказать что здравствуют и многочисленные будто рисованные домики. Этот мне понравился больше всего.


Так что в отдалении от набережной город выглядит примерно так. Очень пятнисто и неоднозначно.

А ещё в Выборге есть дом на скале и много-много мощеных улочек. Глазам туриста видится маленький, тихий и добрый городок, который, как это принято в этой стране, непрестанно обижают, отказываясь восстанавливать ту красоту, что он когда-то дарил миру и с радостью дарил бы дальше.

@темы: Traveling, Токи и ещё один город на карте, Photo-moments

---

Курама Тэнгу

"Безошибочный метод тыка в действии". В общем-то, если бы я уже давно не убедился в том, что этот метод в моём случае всегда безошибочен и более того идеален в каждой сложившейся ситуации, непременно начал пост с этого восторга. Впрочем, каждый раз радоваться тому, что метод работает, мне пока тоже не надоело. А начиналось всё до банальности обычно: Токи подумал, что неплохо бы посмотреть что-нибудь другое. Решившее, что мне пора отдохнуть от научности, рисованности, юмора и большой продолжительности разом, мирозданье незамедлительно подкинуло мне успевшую покрыться всеми видами электронной пыли папку с Курама Тэнгу.
Закончили с присказкой, приступаем к сказке.

Со сказкой мы сперва понимали друг друга плохо. Во-первых потому, что чего-чего, а сказки я всё же не ожидал, во-вторых, в-третьих и далее после этого можно и упустить, хотя они, разумеется, тоже были. К концу второй серии, однако, Токи понял, что Мансай, боевые девушки, предельно странный Кацура, бросающая его на амбразуры Икумацу, а также Шинсен в лице почти идеального Кондо, абсолютно не походящего на себя внешне Хиджикаты ( by Сугимото Тэтта) и постоянно пополняющейся массовки действительно существуют в одной кино-реальности. Постфактум я, честно говоря, уже не понимаю, почему в тот момент такая солянка показалась мне странной. Потому что потом мне казались странными

ни перевод Кацурой с русского:

ни перевод Кацурой с русского (ок, я помню, что он не сам):


ни одежда Мисимая, которая, до сих пор сдаётся мне, была выбрана несколько не по эпохе:


ни зеленая луна, ни мгновенные переодевания Тэнгу и появления из ниоткуда лошади, ни прочая сказочность, на совесть вмешанная в будто-бы специально для этого фильма придуманное Бакумацу:

Потому что в реальность местного Бакумацу мне не верится даже с трудом.

Потом, впрочем, я окончательно расслабился, позабыл о скриншотах и сюжетных нелогичностях и приготовился к тому, что в конце истории Кондо непременно должен будет спасти Тэнгу. И - в первый раз мне так везёт - таки спас! И посему я больше ничего сказать не имею.
Хотя нет, вот ещё: Давайте жить дружно~

@темы: SINEMAтограф, Вот что я скажу, Bakumatsu (1853-1867)